– Не обязательно. Можно и за компанию. А любви не нужны сведения счётов с жизнью. Она, скорее, требует её сохранения. При любых обстоятельствах. Возьмём Петра и Иуду – оба предали Христа, но один повесился, а другой всю жизнь…
– Ты хочешь сказать их предательство равнозначно?
– Я хочу сказать, что предательство Иуды мощнее, но лишь тем, что он покончил с собой. Он не до конца верил, а, следовательно, не искренне любил.
– Может, он как раз не выдержал собственной любви?
– Чушь! Любовь даёт силу, если она настоящая, а не отнимает.
– То есть, любовь не требует жертв? Не забирает энергию? Отчего же тогда все эти муки, страдания?
– От нашей неготовности. И, кто сказал, что силы приносят наслаждения?
– Можно?–
– Да, Соня.
–Бог тоже любит нас, но, согласно Библии, самым любимым посылает наибольшие испытания, и лишь тот, кто по-настоящему верит и любит, не задумывается о Его планах, а всё принимает с благодарностью. И обретает силу.
– Но то, о чём ты говоришь – это жертвенность.
– Жертвенность подразумевает некоторое насилие над собой, а здесь – радость.
– Ага – я даже не сразу поняла, чей это был голос – эдакая сверхдобродетель – всё отобрать, вспомните Иова, а ты радуйся! Сможешь радоваться, – будешь помилован. Вот такая любовь.
– Ты что-то не так понял.
– Любовь – добро или зло?
– Добра и зла вообще не существует. Всё зависит лишь от точки зрения.
– То есть, Богдан, ты хочешь сказать, что есть точка зрения, с которой стихийные бедствия, война выглядят вполне продуктивно?
– Почему нет? Мы же восхищаемся героями. Мы даже им завидуем и хотим быть похожими на них.
– Так, что же такое – любовь? – я попыталась уйти от опасных разговоров и вернуться к теме урока.
– Это – метод.
– Что?
– Движущая сила, не позволяющая застревать в одной точке. Если хотите, многомерная возрастающая функция.
– Точно. В каждой последующей точке, возможно, приобретающая новую координатную ось.
– А вдруг – периодическая?
– Кому как повезёт, но скорее обратимая. Возможно?
– Дайте подумать.
Дорогие мои математики! Как точны и прекрасны ваши определения.
Город, разбуженный от зимней спячки предпраздничными приготовлениями, был прекрасен, как спящая царевна после поцелуя, и опасен, как медведь – шатун. Вырванные из привычной обыденности, выбитые из колеи, его жители быстро решали какие-то затянувшиеся ранее проблемы, делали бесконечные покупки, прощали друг друга, обижались вновь, старались быть праведными и грешили. Город напоминал вокзал, на котором толпились либо одни провожающие, либо одни отъезжающие, либо встречающие. Любое ожидание чаще всего заставляет замереть, напрягая все чувства. Но только ожидание Рождества всегда стимулирует деятельность. Кажется, сколько бы не было совершено верных поступков или ошибок, всё останется в прошлом, и начнётся новый отсчёт.
Прочь уходя от сути естества,
В молитве вряд ли простираем длани.
И ждём уже не столько Рождества,
Сколь исполненья собственных желаний.
Мы говорим с восторгом: «Славен Бог!»
И зрим Петра друг в друге, не Иуду.
Ну, покажи нам, что Ты приберёг?
Тебе ли верим, или верим чуду?
Что видим мы? Слепа твоя любовь
И посылает испытанья детям.
А мы идём вкушать и плоть и кровь
В начале третьего тысячелетья.
Прости мне бунт, возлюбленный отец,
Мой путь к тебе тернист, убог и страшен.
Но дай лишь знать, какой надеть венец?
Из чьей руки принять и выпить чашу?
Я готовилась к Рождеству. Готовилась к встрече с любимым. Последнее время я подружилась с зеркалом. Мы всё чаще вглядывались друг в друга. Я принимала его советы и с удовольствием отмечала их позитивное действие. Вот и в эту Рождественскую ночь оно было моим единственным собеседником. Ольга рассказывала, что с помощью зеркала можно гадать. Ей это даже удалось – она увидела в глубине отражений своего будущего мужа. Правда, по её словам, это опасная игра, нужно вовремя набросить на зеркало платок, а иначе… А вот, что иначе она не сказала.
Ну конечно, как того и следовало ожидать – двоечники не только сантехники, но и электрики. Свет у нас гаснет регулярно по праздникам. Я зажгла свечи, поставила их с двух сторон от зеркала. Ну да, Ольга говорила, так и нужно сделать, а потом взять платок, ладно, – это подождёт. Закрыть все окна и двери, сосредоточиться на отражении и не о чём не думать. Вот это не очень понятно: сосредоточиться и не думать. Из глубины зеркала иронично смотрела я. Резкий порыв ветра, влетевшего в открытую форточку, взметнул шторы. Закрыть окна, – сейчас. На улице в полной тишине и, как мне показалось – в темноте, медленно падал снег огромными мягкими хлопьями. Странно, ещё час назад ничего не предвещало снегопада.