Это было 3 года назад. Прочесывая с отрядом район 2.21 (аэропорт) мы наткнулись на небольшое поселение, которое, как нам показалось из дали, было населено людьми, но при ближайшем рассмотрении оказалось абсолютно безлюдным, а те силуэты теней в палатках, что мы приняли за людей, оказались ни чем иным, как сворой бродячих собак. Руководящий экспедицией показал рукой жест обозначающий «движемся дальше», но стоило мне внять приказу, как мое внимание приковала к себе крохотная тень, промелькнувшая из одного угла палатки к другой. «Собака?». Нет. Я взвел курок и поймав в перекрестии прицела это подобие живого существа стал медленно приближаться к нему. Сделав 5 шагов навстречу я остановился, пораженный увиденным-из под грязного, продрявленного попаданием пуль одеяла на меня уставился чей-то глаз. Второй все также прятался от меня под одеялом. Лишь отойдя от шока я понял, что же так поразило меня. Цвет. Голубые глаза. Ярко голубые. Настолько, что это был самый сочный цвет из тех, что я видел за последние несколько лет.
После того, как города подверглись химической атаке, небо заволокло темными тучами. В тот день, как борт с химикатами пронесся над нашими головами, мы видели голубое небо в последний раз. Сейчас же окружавшие нас цвета носили оттенок серо-зеленного «ничто». Грязь, пыль, цвета покосившихся и готовых вот-вот рухнуть строений из цемента, гниль, выцветшие растения, сгустки крови, языки пламени – это все разнообразное сочетаний цветов, что окружали нас.
Каждый день мне снился один и тот же сон. Как я взлетаю на огромном самолете по взлетно-посадочной полосе. Пассажиры самолета – все близкие мне люди. Мать, отец, дети, жена, братья, жены братьев, дяди, тети, соседи, школьные друзья. Мир им. Все, кто хоть раз западал в мое сердце. Я, сидя в кабине пилота оборачиваюсь и оглядываю лица всех моих пассажиров. Они улыбаются. Они словно светятся. Не слышно ни звука. По губам я вижу, что они переговариваются друг с другом, но не слышно ни звука. Просто тишина. Мы взлетаем с аэродрома прогнившего насквозь. Тучи цвета свинца сгустились пуще обычного, вот-вот ударит молния. Мы набираем скорость. Вот уже шасси отрывается от земли. Мои руки дрожат. Я боюсь увидеть то, что должно было открыться моему взору. Самолет начинает трясти из стороны в сторону, но он продолжает движение к небесам. Меня бросает в холодный пот и вот уже огромный лайнер, прорезая грозовые тучи, взмывает над облаками. Трясучка прекращается и я вижу небо……… Голубое небо. Я слепну от яркости солнца. Я прикрываю рукой свет озаривший все пространство салона, но слез не сдерживаю. Вот только не пойму: «что это? слезы счастья или яркого света?». Так ли это сейчас важно…
И вот сейчас это голубое небо смотрит на меня, из-под грязного одеяла, боясь показать второй глаз…
Мальчик. Это самый красивый ребенок из тех, что я когда-либо видел. Дрожит весь и сжимает в руке корку чистого, белого хлеба. Я не сразу сообразил, что дуло моего автомата все еще направлено на него. Осознав это, я резко одернул его назад. Я не знал, что сейчас должен сделать. Спросить его о чем-то? О том как он здесь очутился? Где его родители? Успокоить? Сказать, что не враг ему? Сзади послышался голос руководящего и шаги кого-то из отряда, направлявшегося в мою сторону. «Потеряли из виду». «Ищут». О, эти глаза, они словно сокровище, что я нашел и о котором никому не хотел бы рассказывать. Поэтому решение я принял молниеносно. Я вышел из палатки. «Все в порядке. Нужно было отлить. Вы идите. Я сейчас догоню, что-то опять живот воротит». «Ок. Поторопись» – услышал я в ответ. Я вновь забежал в палатку и увидел, что одеяло явно изменило форму и под ним уже никого нет. Повернув голову вправо увидел ноги мальчишки, пытающегося пролезть через низ палатки на улицу. Я подскочил к нему и силой затащил обратно в палатку. Сильно схватив за плечи, я задал испуганному мальчишке, забившему весь рот от страха ее потерять коркой хлеба, вопрос:
– Откуда ты?
– От сюда.
– Что значит отсюда? С аэропорта? Ты тут живешь? С кем?
– Один. Теперь один.
– Почему теперь? Где твоя семья?
– Нет уже никого. Один я. Дяденька не убивайте меня пожалуйста. Я первый раз в жизни украл хлеб. Я больше никог…
– Что? Зачем мне это делать? Не бойся меня. Так с кем ты жил здесь раньше?
– С мамой и папой. Папа работал пилотом воооон того самолета. – он указал пальцем на груду железа, когда-то считавшегося образцом авиационной техники.