– А где они сейчас?
– Не знаю. Я живу тут один уже 3 месяца. Их забрали люди похожие на вас.
– Что значит похожие на нас?
– Нашивка.
Он вцепился рукой в нашивку на груди моего жилета, обозначавшую причастность к конкретному отряду. Нашивкой нашего отряда была черная саламандра.
– У них была такая же нашивка.
«Боже!». Это уже второй рейд нашего отряда сюда. Первый, прошедший несколько месяцев назад, я пропустил из-за болезни. Неведомая мне зараза проедала мой желудок изнутри. Живых врачей в нашем городе уже не осталось, а мертвые мне мало чем могли бы помочь, поэтому единственным лекарством было терпение. Оставалось только ждать избавления от мук. И ты счастливчик, если это избавление – выздоровление, а не смерть.
Всех, пойманных во время первого рейда-казнили. Двоих казнил я… Не знаю был ли среди них его отец. Случайности не случайны. Думаю, что тот худощавый, высокий мужчина, который сидя на коленях, обливаемый дождем, перед смертью сказавший лишь два слова: «У меня сын» и был его отцом. Я… Я… Я животное! Первое правило этой войны:
«Не давай им произносить ни слова. Упустишь момент-не сможешь убить. Влюбишься. Проиграешь».
Я упустил. Но выстрелил. В лоб. Прям меж глаз. Его откинуло назад на пять шагов. Так он и остался лежать на спине в лужи грязи, омываемый дождем.
Сейчас же я обнимаю за плечи ребенка, отца которого пристрелил, не имея на то никаких оснований. Что я должен сейчас сделать? Признаться ему в этом? Нет. Конечно же я не сделаю этого. Степень моего «дерьмотизма» достигла наивысшей точки. Пусть даже я ненавижу свою работу всеми фибрами своего тела, но суть ее заключается в том, что бы убить как можно больше врагов. Людей. Так будет правильнее. Определенно. Убить как можно больше людей, ведь по сути своей врагами мне они не являлись.
– Пойдем со мной.
– Нет-нет. Я должен остаться. Я жду свою мать с отцом. Они живы и с ними все в порядке. Просто когда я отправился на поиски пшена для хлеба мой путь затянулся. Я не находил никого, кто бы обменял мне пшено на… стрелы. Ни арбалета, ни лука у нас не было, а вот стрелы папа нашел у развалин гипермаркета. Они лежали рядом с трупом. По всей видимости он и убит был из-за этих стрел, но рядом с трупом лежал другой, с пробитым стрелой горлом. Папе стало ясно, что им уже эти стрелы не нужны, а в добавок еще кое-каких припасов, которые лежали в их рюкзаках. Стрелы нам были ни к чему, но это был неплохой товар для обмена на еду. Вот я и искал таких, кто согласиться на такую торговлю. Не найдя никого я вернулся домой через часов 6−7. Подходя к лагерю я увидел вас… Таких как вы. Как ты. Они уволокли их куда-то. Я испугался. Я не трус. Нисколько! Просто я не хотел, чтобы мама переживала за меня, если схватят и меня. Сперва я думал, что их убили, а теперь уверен, что нет. Иначе зачем они забрали их? Ведь могли сразу убить. Правда?
– …Ддддда. Наверное. Наверное ты прав.
– Поэтому я никуда отсюда не уйду. Рано или поздно они все равно вернутся.
Я обнял его. И он меня. При чем сделал это так крепко, будто хотел сказать мне, что в действительности сам не верит в то, что они живы. Знал бы он, что обнимает убийцу своего отца.
– Пойдем со мной. Я ответу тебя на базу. Поешь нормально. Отмоешься. Ты погляди на себя – на тебе же чистого сантиметра нет.
Когда я подошел к отряду с грязным мальчишкой мне не сильно удивились. Они прекрасно понимали, что я не похож на них и что от меня можно было ожидать чего угодно, пусть я и убил людей не меньше любого из них.
Дорога предстояла долгая. Морозило. Мальчуган стойко переносил все те невзгоды погоды, что обрушились на него. Я снял с себя куртку и накинул на его плечи. Он был настолько худым, что куртка тут же скатилась с худых, покатых плеч юнца. Он улыбнулся, присел и подняв ее с пола накинул себе на голову, так, что бы помимо тела она и согревала и шею с головой.
Шли мы так около 3 часов. Проходя болото леденелая вода просачивавшаяся со всех дыр в ботинки обжигала. Я мог перетерпеть любой погодный каприз, кроме воды в ботинках и капли за шиворот. От этого бросало в дрожь. Я взял юнца на руки и все 700 метров пронес через болото.
– Привал! – вскричал руководитель.
Я снял с плеча все вооружение, что его тяготело и принялся доставать из рюкзака еду. Корка черного хлеба, треть яблока и два кубика отсыревшего куриного бульона. Не густо. Я расстелил платок на пне и принялся нарезать яблоко еще более мелкими кусками. Я протянул юнцу полтора кубика бульона, все яблоко и пол корки. Он спокойно взял, поблагодарил и отошел в сторонку. Ко мне подсели остальные члена отряда. Мальчишка съел всю еду, что получил, затем показав мне жестам, что хочет справить малую нужду отошел на почтительное расстояние.