– Ярмарка, – объясняет Зейн.
Лиам это видит. Здесь есть аттракционы и палатки. Прилавки с едой и играми. Ярко-освещенное огромное колесо обозрения. Всё прекрасно. Это самое невероятное, что Лиам когда-либо видел.
– Зейн, – выдыхает он. В его груди все сжимается, и он переполнен эмоциями в лучшем смысле этого слова.
– Таким образом я прошу у тебя прощения, – уточняет Зейн. – Ты заслуживаешь радости, ясно? И я пытаюсь тебя подкупить.
Лиаму плевать на причины. Он чувствует себя ребенком на утро после Рождества. Вдалеке стоит аттракцион, который переворачивает людей вниз головой, пока их руки не свисают, и они кричат, то ли от страха, то ли от радости. Справа стоит игра, где маленький мальчик пытается ударить по кнопке молотком, который выглядит слишком тяжелым для него, в то время как его старший брат смеется, держа в руках кучу мягких игрушек. Здесь так много людей, больше, чем Лиам когда-либо видел, со сладкой ватой, корн-догами и билетами в руках.
Он видел сериалы и фильмы с ярмарками. Он читал о них в книгах. Но они не могут сравниться с реальностью. С энергетикой места, смехом и восторгом. И с запахом карнавальной еды или интенсивностью шума. Это столько эмоций. В голове не укладывается.
– Зейн, – снова говорит Лиам, потому что не может сформулировать ничего другого.
Зейн берет его за руку, расплываясь в непривычной улыбке:
– С чего ты хочешь начать? – спрашивает он.
– Со всего, – отвечает Лиам.
Смеясь, Зейн тянет его к огромной, застекленной будке с заскучавшей женщиной внутри. На стекле приклеен лист, на котором написано: «10 билетов за 10, 20 билетов за 15, 35 за суточный пропуск».
– Суточный пропуск дает нам возможность делать всё, что угодно, сколько раз мы захотим, да? – спрашивает Зейн.
Женщина вздыхает:
– Очевидно же, – она поднимает взгляд на Зейна, и тут же спешно добавляет: – То есть, да, сэр, это так.
Зейн натянуто улыбается:
– Значит, мы возьмем два.
Он лезет в карман и достает толстый, набитый кошелек. Лиам поднимает брови, но он не очень-то удивлен. Они весьма богатые, Зейн и парни. И Лиам не будет чувствовать абсолютно никакой вины за то, что Зейн тратит на него деньги. Вообще-то, теперь, когда восторг немного поутих, Лиам планирует этим воспользоваться. Если Зейн таким образом извиняется, то Лиам выжмет из него всё.
Женщина в будке просит их поднять руки и обклеивает их запястья тонкими, слегка неудобными бумажными браслетами, немного задерживая пальцы на руке Зейна. И Лиам понимает, что: ох, точно, она была бы не против. Зейн красивый. Лиам вел бы себя точно так же. Просто немного странно находиться в присутствии кого-то, кто это понимает. Найл и Гарри, кажется, не очень попадают под влияние внешности Зейна. А Лиам напротив, и, видимо, эта девушка тоже.
Зейн убирает кошелек и снова берет Лиама за руку, в этот раз крепче, и они двигаются в толпу. Недалеко от них пролегает дорожка, ведущая к аттракциону в виде череды вагонеток, которые быстро передвигаются в ярких огнях. Лиам смотрит, как аттракцион резко дергается назад и начинает ехать в обратном направлении. Даже от одного вида у него кружится голова.
– Я хочу пойти туда, – решает Лиам.
Зейн кривится:
– Может, лучше сначала что-нибудь поедим, – говорит он. – Или сыграем в игру, или…
– Ты сказал, что мы можем делать всё, что я захочу, – напоминает ему Лиам.
Зейн вздыхает и тащит его к аттракциону, обходя людей. От аттракциона тянется длинная очередь. Лиам становится в конец, позади пожилого мужчины и девочки-подростка с подружкой. Кажется, ему до смерти нудно, но девочки хихикают и веселятся.
Они поворачиваются, на секунду задерживают взгляд на Зейне, но останавливают на Лиаме. И Лиам… дело в том, что он не привык к тому, чтобы люди на него смотрели. За последние пять лет он был в окружение в общей сумме десяти людей, и с тремя из них он проводит каждый день. Он неловко переминается с ноги на ногу, но пытается улыбнуться, пока Зейн не притягивает его к себе за талию, впиваясь пальцами в бок. Зейн оголяет свои зубы, и девочки мигом отворачиваются от них.
– Какого черта это было? – шипит Лиам.
Зейн пожимает плечами, фальшиво улыбаясь:
– Ты о чем, детка?
Лиам хмурится и делает шаг вперед, повторяя за толпой. Люди постепенно вылезают из вагонеток, и очередь продвигается немного быстрее. Всё это время Зейн держит руку на его талии, пока они не оказываются впереди, и слишком-радостный-чтобы-это-казалось-искренним подросток кивает им сразу, как увидел браслеты на их запястьях.
Еще один человек помогает им усесться и опускает толстую металлическую перекладину, которая будет удерживать их на месте. Лиам переполнен восторженным ожиданием. У него никогда не было шанса заняться чем-нибудь таким. Зейн, напротив, неловко ерзает по сидению.
– Вы уверены, что это безопасно? – спрашивает он мужчину, который усадил их.
– На сто процентов, – отвечает парень. – Вам не о чем беспокоиться.
Зейн смотрит на Лиама, когда мужчина уходит, и бормочет:
– Я не за себя беспокоюсь.
Лиам смеется над ним:
– Ты что, боишься?
– За тебя, – рявкает Зейн. – Я-то буду в порядке. Если эта штука сойдет с рельс и врежется в колесо обозрения, со мной ничего не случится. А ты умрешь. Так что, да, Лиам, я немного боюсь.
– Ты такая курица-наседка, – дразнит Лиам. – Не нужно было приводить меня на ярмарку, если ты так из-за всего переживаешь.
Зейн устремляет недовольный взгляд в противоположную сторону. Между ними есть свободное место, где, возможно, поместился бы маленький ребенок. Лиам почти тянется, чтобы взять Зейна за руку и заверить, что всё будет хорошо, но передумывает. Вместо этого он выстукивает пальцами по своим коленям в ожидании, когда все усядутся на места.
И вскоре они двигаются. Огни аттракциона начинают мигать, как только он запускается, и даже играет музыка — какая-то попсовая песня, которая, должно быть, сейчас популярна. Первый круг медленный. Дорога неровная: то слегка поднимается, затем резко опускается. Сначала всё немного скучно, но потом они начинают ехать быстрее.
Лиам сидит на крайнем сидении, и каждый раз, когда они поворачивают, он пытается как можно крепче держаться за перекладину, но все равно скользит по сидению, врезаясь в Зейна. Вампир угрожающе щурится, и Лиам снова смеется над ним, когда Зейн пытается вытянуть руку между ними и кладет ее Лиаму на плечо, прижимая к себе, даже когда в этом нет необходимости.
Они резко едут назад, и Зейн широко распахивает глаза, охая от неожиданности. Пара позади них радостно вскрикивает, и Лиам утыкается лицом в шею Зейна, истерически смеясь.
Как только они останавливаются, Зейн поднимает удерживающую их перекладину, и Лиам спрашивает:
– Можно, мы еще покатаемся?
– Нет, – резко отвечает Зейн. – Нельзя, – улыбка сползает с лица Лиама, и Зейн вздыхает. – Позже, – смягчается он. – Здесь столько всего.
– Ладно, – слегка неохотно соглашается Лиам.
К ним подходит человек и помогает выйти из вагонетки, Лиам ковыляет по узкой лестнице, слегка пошатываясь после в прямом смысле головокружительной поездки. Зейн помогает ему устоять на месте нежным прикосновением и оставляет ладонь у Лиама на пояснице, даже когда они спускаются на ровную землю и направляются в другую сторону, потому что Лиаму хочется всё рассмотреть.
Они наматывают два круга по всей ярмарке. Она расположена в широком поле и довольно большая по площади. Но вокруг не так уж много аттракционов. Тот, на котором они побывали, и колесо обозрения; еще один переворачивает людей вверх тормашками, к которому Зейн намертво отказался даже подходить, и небольшие горки, построенные, скорее всего, для детей; есть аттракцион в виде вертящихся яблок (странно, но что есть — то есть), с которого все сходят с нездорово бледными лицами, и огромная горка, где тебе необходимо сперва забраться наверх, а потом съехать вниз на коврике, куда Лиам позже хочет сходить, и карусель; еще есть машинки и комната смеха.