- Нет, - отвечает Лиам и, конечно же, садится на кровать. Ему не избавиться от врожденной нужды быть вежливым, даже когда он не хочет. - Но от твоих перепадов настроения у меня раскалывается голова. На прошлой неделе ты меня ненавидел, а теперь ведешь себя так, словно мы лучшие друзья.
- Я же сказал тебе, - вздыхает Луи. - Мы неудачно начали. И ты мне не друг. Опять-таки, я говорил тебе, что не вожусь с людьми.
Лиам закатывает глаза и садится как можно дальше от Луи:
- Ты вообще осознаешь, что, как бы, половина того, что ты несешь, звучит обидно и оскорбительно?
- Только половина?
Лиам снова закатывает глаза и скрещивает ноги.
- Зейн сказал, на сколько он уходит? - выпаливает он. Он даже не осознавал, что задается этим вопросом, но…
Луи пожимает плечами:
- Наверное, до завтра. Мне кажется, ты, сам того не осознавая, трахаешь ему мозги, и он не знает, что с этим делать.
- Что ты хочешь сказать? - сердится Лиам.
В отличии от Зейна, Луи действительно пытается ответить на этот вопрос. Он наклоняется, впиваясь в него темным взглядом:
- Я хочу сказать, - говорит он, поднимая голову Лиама за подбородок, - что мне кажется, он не может понять, хочет ли он тебя убить, - он прикасается к губам Лиама кончиком пальца, - или поцеловать. И это сводит его с ума, - Луи отстраняется, широко улыбаясь. - Мне это нравится. Хорошо, что Зейн снова испытывает эмоции. Он столько лет был мертвым, хорошо, что кто-то его снова оживляет, правда, Найл?
- Без комментариев, - говорит Найл. - Если он придет домой и услышит, что ты заливаешь Лиаму, он тебя убьет.
- Плевать, - безразлично говорит Луи. - Что насчет тебя, Лиам? Тебя заводят клыки? Или Зейн единственный, кто тебя заводит?
- Зейн тебя прикончит, - мелодично протягивает Найл.
- Хватит говорить об убийствах, - жалуется Луи. - Я возбуждаюсь.
Найл с Лиамом одаривают его лицами, полными отвращения.
- Ты долбанутый, - говорит Найл, качая головой. - Серьезно.
Лиам наматывает на палец нитку из одеяла и тянет, пока она наконец не лопается, чуть ли не перекрывая кровообращение. Ему немного неловко, и в который раз он скучает по дням, когда в доме их было только четверо. Тогда всё было намного легче.
- Так, как ты сюда попал, кстати? - интересуется Луи. - Никто мне так и не рассказал.
Лиам резко втягивает воздух и чувствует взгляд Найла на себе. Тот продолжает играть, щелкает пальцами по кнопкам джойстика, но боковым зрением он внимательно наблюдает за Лиамом, будто бы ожидая нервного срыва. А Луи с ожиданием смотрит на него, совсем не осознавая, насколько личный этот вопрос.
Но Лиам… Вроде бы он хочет ответить. И он не понимает, почему, ведь та жизнь осталась глубоко в прошлом, по многим причинам. О ней тяжело вспоминать, поэтому он не вспоминает. У него новая жизнь, и именно на ней ему и хотелось бы сосредоточиться.
- Ты не обязан ему отвечать, Ли, - ласково говорит Найл.
- Значит, это история ужасов, - осознает Луи. - Что ж. Расскажешь мне свою, а я тебе — мою, - предлагает он.
Это разжигает любопытство Лиама:
- Правда?
Луи пожимает плечами:
- Конечно. Хочешь, я начну? - Лиам согласно кивает. Он хочет знать. - Ну, ладно, - Луи делает паузу, убирает волосы со лба. - Наша история начинается…
- Я ухожу, - говорит Найл, перебивая его. Он выключает приставку и бросает джойстик на кровать. - Я не собираюсь проходить через это еще раз. Увидимся позже.
Это не очень удивляет Лиама. Найл и эмоциональные ситуации плохо совместимы. Он слишком чуткий. Однажды Лиам рыдал над этим ужасным фильмом, где умирает собака, и Найлу пришлось уйти на середине фильма с влажными глазами. После этого Лиам не видел его весь день.
- Возвращаясь к моей истории, - продолжает ничуть не тронутый Луи. - Всё началось в вечер, похожий на этот, - говорит он, театрально понижая голос, - прямо на этой территории. Или… черт, началось это не здесь. Началось это недалеко отсюда в деревне, которой уже давно нет, так что это не очень важно. В общем, была себе компания подростков, и была очень давно, Лиам, задолго до игр, фильмов и чего-то более-менее веселого.
Лиам понимающе кивает, и Луи продолжает:
- Ходил слух, что этот дом, этот самый дом, в котором мы живем, был наполнен призраками. Всё кругом заросло травой, ворота покрылись плющом. Но любой, кто отважился подойти близко, говорил, что по ночам в окне можно было увидеть призрак мужчины, который раньше здесь жил. И, конечно же, я был бы не я, если бы не сказал, что мы должны это проверить. Короче, мы с друзьями, пьяные в жопу, направились туда, - он снова останавливается, чтобы поправить волосы, и Лиаму кажется, что скорее это связано с волнением, а не с желанием хорошо выглядеть. - Но никто не решился ступить на территорию самого дома. А я, будучи самым смелым или самым глупым, а, может, всего понемногу, сказал, что сделаю это. Внутри было темно, и я был один. Я пообещал, что принесу что-нибудь в качестве доказательства, что правда там был. И я ковылял по темноте в поисках комнаты с окнами, надеясь, что лунный свет слегка осветит мне путь. Но, не дойдя далеко, я споткнулся и грохнулся на пол, разбив локоть. И в следующий момент сверху на мне кто-то оказался, - Луи смотрит на стенку позади Лиама потерянным взглядом. - Это был самый ужасающий момент в моей жизни. И я чувствовал, я чувствовал, как умираю. Всё вокруг потемнело, и я не мог дышать. Голова кружилась, я переставал чувствовать сначала ноги, а затем и руки.
- Он почти убил меня, - объясняет Луи. - Гарри. Высосал всё почти до последней капли. Превратил в последнюю секунду, когда, наконец, взял себя в руки. И на следующее утро я проснулся в постели в чистой одежде и… видимо, он ждал рядом, когда я проснусь. Первое, что я сделал, - начал кричать. Я кричал со всей дури, пока не пересохло в горле, а он даже не моргнул. Точнее, я думал, что это от крика. Оказалось, мне просто хотелось пить.
- Он напал на тебя, - удивленно говорит Лиам. Он не может представить, чтобы Гарри нарочно причинил кому-то боль, хотя, если думать логически, конечно, это случалось, и не раз.
- Я уверен, что он не хотел, - тут же говорит Луи. - Он был молодым вампиром, Лиам. Он сбежал от женщины, которая его укусила, потому что ненавидел то, чем он стал, и он пытался прожить на крови животных, что совершенно невозможно, не говоря уже о том, как это отвратительно. В тот момент он был ослеплен голодом. Он бы не смог остановиться, даже если бы попытался, и я уже был в крови, когда он меня нашел. Я бы больше удивился, если бы он на меня не напал.
- Значит, ты его не винил?
- О нет, еще как винил, - отрицает Луи. - Сейчас — нет, а тогда — да. Знаешь, каково это, когда твой лучший друг пронзает твою грудь вилами, при этом называя тебя демоном? Я ненавидел Гарри годами. Я сбежал, как только смог, но вскоре вернулся, когда понял, что мне больше некуда идти. Тогда я уже натворил дел, убил людей больше, чем готов признать, потому что я был безответственным и еще не обладал самоконтролем. Но Гарри принял меня с распростертыми объятиями, и, мне кажется, он-то как раз до сих пор винит себя. Еще, я практически уверен, что я единственный, на кого он когда-либо нападал. У всех нас руки в крови, но у Гарри они чище других.
Это не новости для Лиама. Он всегда это подозревал.
- Надо же, - все же говорит он. - Но постой, ты упомянул человека, который превратил Гарри. Что там произошло?
Луи давится смешком:
- Слишком он хорош, к своему несчастью, да? Она уже давно умерла, женщина, которая его превратила, но Гарри был молодым, богатым, симпатичным, и, видимо, она хотела с ним быть. Пообещала ему вечную жизнь, что он всегда будет красивым, молодым и богатым, а Гарри, будучи наивным дураком, купился.
- Значит, он по своему желанию стал тем, кем стал?
- Да. И жалеет об этом по сей день. Не путай самолюбие и глупость со злом. Даже тогда он был слишком хорошим. Как только он осознал, что у всего есть последствия, он хотел превратиться обратно. Но обратно пути нет. Здесь только вперед. Принимаешь данное и движешься дальше.