– Как вы видите, нужно будет немалое статистическое чудо, чтобы спасти эту личность от дурной компании, пьянства, курения, вандализма и наркотиков, и никто не удивится, если он с раннего возраста пойдет по преступной дорожке. Он у вас ничего не крал?
Родители задумались.
– Он часто берет печенье без разрешения, – сказала мама.
– А однажды он тайком взял в магазине игрушек плюшевого кенгуру, и сработала сигнализация, – добавил папа. – Правда, это было полтора года назад.
Консультант по раннему развитию продолжил:
– Все показатели свидетельствуют, что дальше он покатится по наклонной. Вы все видите сами, в трехмерной графике.
– Ничего так графика, – заметил папа.
– Новая, – довольным тоном ответил консультант. Он нажал какую-то клавишу, и один из столбиков диаграммы зашевелился, отрастил руки и ноги и заплясал по экрану, а потом схватил соседнюю круговую диаграмму и запустил ею, как тортом, в лицо испуганной параболе.
Мама и папа засмеялись:
– Забавно!
– Эта большая страшная диаграмма – ваш мальчик, – суровым голосом пояснил консультант, и смех оборвался.
– Понятно, – сказал папа. Целевая группа, к которой он относился, не отличалась математическим складом мышления, и поэтому, чтобы до него дошло, диаграммы должны были быть живые и забавные. – Да, теперь все понятно, – повторил он, чтобы звучало убедительнее.
– Что же нам делать? – спросила мама.
– Вы, должно быть, понимаете, что мы не можем застраховать такого индивида: взносы окажутся больше ваших годовых зарплат вместе взятых. Я говорю о страховке от ущерба, который он с огромной вероятностью станет наносить другим. Что касается его самого, то за понесенный им ущерб он будет на сто процентов отвечать сам и медицинской страховки тоже не получит.
– Накладно получается, – ответил папа, который как раз недавно прослушал рекламу. Курс наркореабилитации для подростка без страховки приближался к цене городского дома.
– А он точно вырастет таким плохим? – спросила мама.
– Примеров такого развития у меня хватит на целый день. Практически у всех заключенных тюрьмы «Хрёйн» показатели в пятилетнем возрасте были и то лучше, чем у вашего мальчика.
– Но мы им займемся, – сказал папа. – Возьмем наконец отпуск летом, и потом я перейду в iStar и закончу с LoveDeath. Мы все разрулим. Можно будет исправить нам оценку в этот раз и потом прийти, когда ему исполнится шесть лет?
– Как видите, еще ни одному ребенку с такими показателями не удалось вырасти полноценным взрослым. К шести годам он, вероятно, уже успеет причинить чудовищный, непоправимый ущерб.
В иные времена этот вывод звучал бы как окончательный статистический смертный приговор для Индриди, ведь результаты обследований действительно не врали. Они были основаны на строжайших измерениях, психиатрических метриках личности и астрологических таблицах. Но Индриди несказанно повезло родиться в эпоху неопределенности, когда никто уже не понимал в точности, что такое отдельная личность. Индивид сам определяет, что такое индивид, – провозгласили индивидуалисты, и на этом вопрос был закрыт. За этически верное для своего времени определение брали то, которое было самым популярным на момент покупки комплексной страховки. И теперь компания предлагала родителям Индриди единственный возможный способ извлечь урок из своего опыта и «перемотать ребенка на начало», как выразился консультант.
– Мы можем предложить вам перемотку на пять лет назад, и тогда вы сможете начать сначала и спасти эту личность от пожизненного страдания. Разве не лучше сразу отмотать назад и обеспечить ему 100 лет счастья, вместо того чтобы мириться с 95 годами несчастий? На практике он получает еще дополнительные пять лет жизни. Вы бы разве отказались получить еще пять лет жизни, если бы вам предложили?
Мама Индриди немножко сомневалась, но большинство ее подруг твердили ей то же самое. Она уже сбилась со счета, сколько пожилых дам, услышав, как выражается Индриди, неодобрительно замечали: «Почему этого ребенка до сих пор не перемотали и не научили вести себя как следует?»