Дурной сон? Он мысленно направился за ним – и сразу же его отыскал. Мгновенно поняв суть увиденного, он почувствовал, что дрожит еще сильнее. Несмотря на озноб, одеяло его душило. Он сбросил его и начал вставать.
– Вал Кон?
Вал Кон посмотрел на нее, и она увидела складки, окружившие его рот, и тень страха в зеленых глазах. Его била настолько сильная дрожь, что это было даже заметно. Мири выпростала из-под одеяла руку и накрыла его кисть, ощутив холод и дрожь.
– От кошмаров есть старинное земное средство, – сказала она, постаравшись, чтобы ее голос звучал ровно. – Если тебе приснился кошмар, его надо кому-нибудь рассказать. Тогда он больше к тебе не вернется. – Она попробовала улыбнуться, хотя и не была уверена в том, что Вал Кон ее услышал. – Помогает.
Он глубоко вздохнул, а потом снова лег – неловко, словно тело у него одеревенело – и снова натянул на себя одеяло.
Мири придвинулась ближе, не дотрагиваясь до него, но предлагая свое тепло, надеясь умерить его дрожь. Протянув руку, она осторожно отодвинула волосы у него со лба.
– Это был не сон, – сказал он, и голос у него был таким же деревянным, как и тело. – Это было воспоминание. Когда Разведка… прикомандировала меня… к Департаменту Внутренних Дел… Я получил приказ и пошел его выполнять… немедленно, как и было обозначено. Я вошел в нужное здание и пошел по нужному коридору… и с каждым шагом, который я делал по этому коридору… что-то словно… кричало?.. вопило… во мне… приказывая, чтобы я бежал, скрылся, чтобы ни в коем случае не шел дальше…
– А ты шел? – тихо спросила она.
Он издал какой-то звук, который не показался ей смехом.
– Конечно, шел. А что еще я мог сделать? Нарушить приказ? Бесчестье – позор… Стал бы экликти? Мой Клан…
Мышцы его вдруг напряглись, будто готовые разорваться.
– Я шел по коридору, превозмогая себя на каждом шагу, вопреки всем предчувствиям, вопреки интуиции. Единственный раз в жизни я не внял предчувствию…
Он закрыл глаза.
Мири встревоженно прижалась к нему.
– Я нашел в том коридоре нужную дверь, – монотонно проговорил он. – Я вошел и отдал свои бумаги и начал подготовку агента перемен. И они лгали, о боги, и заставляли ложь казаться правдой, и извращали то, что я видел, и то, как воспринимал мир. Они копались и рылись в моей голове, пока Вал Кон йос-Фелиум не превратился в воспоминание. И это было больно…
Он сделал вдох, которого не могло хватить на то, чтобы наполнить его легкие – и внезапно его ужасающее самообладание сломалось, и он перекатился к ней, обхватил обеими руками и уткнулся головой ей в плечо.
– Ах, Мири! – воскликнул он, и голос его срывался от муки. – Мири, это было больно!
И разрыдался.
Она обнимала его, пока рыдания не стихли. Она гладила темноволосую голову, водила рукой по его спине и ощущала, как напряженность уходит, уходит… И наконец окончательно ушла вместе со слезами. Она еще некоторое время продолжала его обнимать, а потом вздохнула. Его дыхание сказало ей, что он уснул.
Мири пошевелилась, попытавшись осторожно отодвинуться, но его руки сразу же сжались крепче. Он повернул лежащую у нее на плече голову и что-то пробормотал во сне. Она вздохнула, смирившись с тем, что остаток ночи ей придется лежать без сна – и в неудобной позе.
Мири проснулась – и обнаружила, что Вал Кон очень серьезно смотрит ей в лицо.
– Доброе утро… – сонно пробормотала она. – А сейчас утро?
– Раннее утро, – тихо сказал он. – По-моему, фру Трелу еще не вставала.
– Вот и хорошо.
Она приподнялась, собираясь его поцеловать, – и остановилась.
– В чем дело? – спросил он.
Она пожала плечами, стараясь не встретиться с его яркими глазами.
– Я никогда не знаю, хочешь ли ты, чтобы я тебя поцеловала, или нет.
– А, ну это никуда не годится, – заявил он. – Проблема общения. Я бы сказал, что тебе разумнее всего было бы целовать меня всякий раз, как тебе захочется. Таким образом, ты в свое время сможешь выяснить, когда именно мне больше всего хочется принимать поцелуи.
– Вот как?
Она ухмыльнулась и наклонила голову, намереваясь только едва-едва прикоснуться к его щеке, но он повернулся и поймал ее губы своими. Его пальцы мгновенно погрузились в ее волосы, расплетая косу, легко поглаживая голову…
Когда поцелуй закончился, дрожащая Мири лежала у него на груди, переполненная желанием, страстью и любовью.
– Еще несколько таких поцелуев, – проговорила она, услышав, что ее голос тоже дрожит, – и я ни за что не ручаюсь.
Он мягко улыбнулся и выгнул бровь.
– Сейчас рано.
Она закрыла глаза: при виде него она ощутила острый укол… чего?
«Робертсон, – умоляюще сказала она себе, – только не раскисай мне тут!»
Она ощутила прикосновение его пальцев, нежных и дрожащих. Они скользнули по се щеке, проследили изгиб шеи.
– Мири, пожалуйста, – тоскливо проговорил он, – мне бы очень хотелось получить еще один поцелуй.
Открыв глаза, она выполнила его просьбу – в самой полной мере.
Лиад
Порт Солсинтры
Да, заверил Чивера голос немолодого мужчины на лощеном земном, Первый представитель с радостью примет мистера Мак-Фарланда, как только тот приедет. Следует ли прислать за ним машину из Треалла Фаптрол, или у него есть собственное транспортное средство?
– У меня хватит денег на такси, – проворчал Чивер, не доверяя самому голосу, безликой решетке, из которой он исходил, пакету, спрятанному во внутренний карман жилета, и чуть ли не черепахе, которая его в это втравила. Но испытывать недоверие к черепахе было глупо. Черепаха действовала честно. Черепахи всегда действуют честно.
– Прекрасно, сударь, – сказал ему голос. – Первый представитель ждет вашего приезда.
Индикатор связи погас.
– Ага, прекрасно, – пробормотал Чивер, выходя из будки в шумный прилив порта.
Он почти дошел уже до ворот города, прежде чем увидел такси и отчаянно замахал рукой, останавливая его. Когда он сел на место для пассажира, лиадийка-шофер бросила на него взгляд, который ему не слишком понравился.
– Мне надо в Треалла Фантрол, – резко сказал он на торговом.
– Ага.
Чивер возмущенно уставился на нее:
– Вы что, не знаете, как туда попасть?
– Я знаю дорогу. Поэтому вопрос формулируется так: «Вы способны оплатить проезд?»
Он досадливо вздохнул. Чертова лиадийка над ним смеется!
– Вам авансом оплатить дорогу туда и обратно? Назовите форму оплаты: уникредитки, монеты, лиадийские деньги – если найдется сдача с кантры.
Она несколько минут пристально смотрела на него, словно не замечая, что ее неподвижно стоящая машина весьма мешает пешеходам в порту.
– И вы желаете ехать в Треалла Фантрол?
Чивер стиснул зубы и заставил себя не смотреть на свои поношенные кожаные брюки, хотя краем глаза заметил, что рукав рубашки далек от свежести.
– Да, желаю. Это такси или нет? Можете отвезти меня в Треалла Фантрол?
– Действительно, это такси. А что до того, чтобы отвезти вас в Треалла Фантрол… – Она непонятно повела плечами. – Сегодня приятное утро для поездки.
Такси резко ворвалось в поток машин, набрало скорость, пронеслось по узкому переулку и в следующий момент уже нырнуло в главные ворота. Чивера вжало в спинку сиденья. Тихо проклиная тесное пространство для ног, он стал смотреть в окно, думая о своем корабле.
Солсинтра проносилась мимо расплывчатыми зигзагами обсаженных деревьями улиц. Чивер неохотно признал, что наземный пилот знает свой квадрант досконально, а в следующую секунду напряженно выпрямился на коротеньком сиденье: они пронеслись через вторые ворота, на этот раз старинные, сложенные из камня и покрытые пурпурными цветами, – и неожиданно оказались за городом.
– Эй!
Таксистка обернулась, не сбавляя скорости.
– Куда мы, к черту, едем? – заорал Чивер, недоуменно глядя на нефритово-зеленый луг по одну сторону, деревья – по другую и извилистую дорогу, ведущую к какой-то башне, вздымавшейся к небу из-за купы деревьев в дальнем конце долины.