Мери отступила на шаг, кивнула и взлохматила густую блестящую шевелюру:
– По-моему, будешь жить.
Он открыл глаза и поднял руки, ощупывая свою новую прическу. Мери потянулась через стол и за шнур придвинула к нему тостер, широко улыбаясь.
– Смотри! – велела она. – Я – честная. Мое слово верное.
Кори рассмотрел свое отражение в блестящей поверхности тостера, а потом с улыбкой поднял глаза:
– Спасибо тебе, шатрез. Теперь не Боррил?
– Теперь очень красиво, – заверила его она, снова улыбнувшись, и ушла в другую часть кухни, чтобы убрать ножницы и гребень на место. – Доброе утро, фру Трелу.
– Доброе утро, Мери. – Она пила чай, любуясь через окно кухни прекрасным светлым днем. – Дети, – объявила она, – таким днем надо пользоваться. Я еду в город, чтобы купить кое-какие припасы, может, зайду в библиотеку… Кое-что очень нам пригодится, когда всерьез похолодает. – Она перевела свой взгляд обратно в кухню, на двух молодых людей. – Кори, ты мне понадобишься, чтобы носить покупки.
– Да, фру Трелу, – пробормотал он, аккуратно возвращая тостер на привычное место.
Она сделала глоток чаю, понимая, что ее следующие слова разочаруют Мери. Девочка так любит книги! Но в грузовике место ограничено, а ее мысленный список пугающе разросся.
– Мери, деточка, боюсь, что на этот раз тебе придется остаться дома. В грузовике места не хватит. – Не глядя на девушку, фру Трелу поспешно добавила: – Скажешь Кори, что ему нужно в библиотеке, ладно? И решите, не нужно ли вам двоим чего-нибудь еще. – Она допила чай и поставила чашку в мойку, к другой грязной посуде. – Я буду готова ехать через пару минут.
Она вышла в коридор, чтобы захватить бумагу и карандаш.
Мири посмотрела на мужа:
– Ты и правда больше ей нравишься.
– Вовсе нет, – ответил он, вставая и потягиваясь. – Ей требуются только усилия моего мускулистого тела. Тебя она воспринимает как интеллектуалку. – Он отвесил ей глубокий поклон. – Что ты желаешь получить из библиотеки, о мудрая?
Она ухмыльнулась:
– Ну ты же знаешь – что тебе приглянется. Ой! – Она прижала ладонь ко лбу. – Чуть было не забыла. Тебе надо бы прихватить те, что я брала в прошлый раз.
Последние слова она договорила, уже выходя из кухни.
Ухмыляясь, Вал Кон прошел к плите и налил себе чаю. Чтение Мири его изумляло: естественные науки, садоводство, детективы, поэзия… Он не мог вспомнить и половины вопросов, которые освещались в книгах, набранных ею. Она прочитывала каждую серьезно и сосредоточенно: одни боги знали, как ей удавалось за всем уследить. Сам он предпочитал выбрать за один прием один-два предмета и проходить по всем существующим уровням, пока у него не появлялось четкое представление об основополагающих моментах. Художественная литература была удовольствием юности, которое пришлось резко сократить сначала ради обучения, потом – ради работы.
Он повернулся, как только Мири снова вошла на кухню с большой стопкой книг; в их числе были и те шесть, которые брал он сам.
– Ты забыл!
Он вздохнул:
– Прости меня, шатрез. Но это ты забыла, насколько я стар: мне говорили, что первой отказывает память.
Она рассмеялась, плюхнув стопку на стол, а потом повернулась к нему с серьезным видом:
– Тебе понадобятся перчатки, босс. Скажи фру Трелу, ладно? Если она хочет, чтобы ты был у нее носильщиком, надо, чтобы руки у тебя были в тепле.
– А у тебя? – спросил он. – Я что-то не припомню, чтобы у тебя были перчатки.
– Я обойдусь, – начала было Мири.
Но тут от двери послышался голос фру Трелу: она требовала, чтобы Кори поспешил.
Вздохнув, он вылил остатки чая и поставил чашку в мойку. Сняв с вешалки куртку, он надел ее и снова подошел к Мири. Он очень серьезно сравнил ее пальцы со своими, а потом запечатлел поцелуй на ладошке.
– Я посмотрю, что можно будет сделать, – сказал он. – Будь здорова, шатрез, и следи, чтобы никто не обидел Боррила.
Она рассмеялась, крепко его обняла – и тут у черной двери обиженно загудел астматический клаксон грузовика. Вал Кон собрал книги и выскочил за дверь, позволив ей громко захлопнуться у него за спиной.
Мири перешла к окну и проводила взглядом грузовичок, который медленно прополз по разбитой колее и осторожно свернул на дорогу. Боррил застонал на своем коврике у плиты – и это было единственным звуком в доме.
– У тебя много дел, Робертсон, – сказала она, нарушая тишину, а потом улыбнулась.
Фру Трелу уехала. И никто не помешает ей включить радио в гостиной на полную мощность.
Обрадованная такой идеей, она бесшумно скользнула по коридору. Встав на колени на кушетку, она покрутила ручку до щелчка и стала дожидаться, пока приборчик разогреется.
Невнятно забормотал диктор, и Мири напрягла слух, пытаясь разобрать его слова. Что-то насчет… бассиленцев? И армий? Профессиональное завывание репортера и множество помех оказались ей не по зубам. Она повернула ручку с делениями и цифрами: голоса что-то говорили. Голоса пели. Голоса, голоса… Музыка. Она перестала крутить ручку и прислушалась. Действительно, музыка, и такая, которая могла бы претендовать на родство с исполнением Хакана. Подойдет, решила Мири и прибавила громкость.
А потом она отправилась на кухню, на ходу закатывая рукава, чтобы приняться за мытье посуды.
Фру Трелу вела машину с тщанием, к которому не примешивалась уверенность. Последний снег сошел уже несколько дней назад, и дорога была свободна. Однако на поверхности встречались еще наледи, и по каждой фру Трелу ехала так, словно одного неверного вздоха достаточно, чтобы привести к катастрофе.
Вал Кон посмотрел на ее профиль, решил, что разговоры только увеличат ее нервозность, и стал любоваться погодой.
День был погожий, но очень холодный, – и он мысленно вознес короткую горячую благодарность за свою одежду. Ведь Лиад была планетой теплой, хотя ему и приходилось бывать в таких местах, где было еще холоднее, чем зимой в Джилле. Однако оказалось, что он предпочитает не мерзнуть.
Грузовик замедлил движение: видимо, фру Трелу крытому мосту не доверяла еще больше, чем дороге с участками гололеда. И тут ее винить не приходилось. Деревянный настил пугающе дребезжал и стонал в любую погоду, словно угрожая рассыпаться. Но в очередной раз грузовик благополучно проехал через мост и сразу же рванул, увеличив скорость почти до двадцати пяти миль в час.
Вал Кон пересел поудобнее и сощурился: отразившийся от сосульки солнечный луч ударил ему прямо в глаза. На склоне справа стадо коров паслось на редкой зимней траве, хотя они походили на тех животных, – которых он в детстве научился называть «коровами», в еще меньшей степени, чем Боррил – на собаку.
«Вернисьдомой».
Удивившись, он остановился на этой мысли. Вернуться домой? Но ведь…
«Домой».
Мысль была неотступной и очень походила на предчувствие.
«Опасностьдома».
Тут у него перехватило дыхание, и он отправил свое сознание туда, где по-прежнему безмятежно пела песня: «Жива-и-здорова»…
И все же его предчувствие… Его интуиция всегда работала, никогда не ошибаясь. «Опасность. Опасностьдома».
Фру Трелу вывела грузовик на главную улицу. Вал Кон заставил себя дышать глубоко и ровно, бесстрастно проанализировать оба сообщения. Конечно, можно находиться в опасности – и все-таки быть живым и здоровым.
Грузовик остановился у кромки тротуара, и фру Трелу выключила мотор и вынула ключи.
– Фру Трелу, – проговорил он поспешно, почти задыхаясь, – нам надо вернуться домой. Сейчас.
Она изумленно уставилась на него:
– Мы же только что приехали! Нам надо много сделать до возвращения. – Ее лицо немного смягчилось. – С Мери все в порядке, Кори. Очень может быть, что она даже рада побыть дома одна.
– С Мери все в порядке, – согласился он, стараясь говорить спокойно и твердо. – Но дома опасность, и она не должна встретить ее одна.