– Хакан…
Но Хакан схватил ее за руку и потащил по коридору в гостиную, насвистывая на ходу.
Кори бесшумно вошел в гостиную, когда Хакан уже начал настраивать гитару.
– Садись за инструмент, дружище, и пусти дым из клавиатуры!
– Хакан… – снова начал Кори, но тот с ухмылкой прервал его быстрым перебором.
– В чем дело? Играть разучился?
– Нет…
– Ну, так чего ты ждешь?
Гитара начала плести сложный узор аккордов. Спустя секунду Кори прошел за рояль, сел на табурет и поднял крышку.
Он так долго сидел, подняв руки над клавиатурой, что Кем уже подумала, не откажется ли он играть. Но потом, очень осторожно, словно ожидая не музыки, а взрыва, он прикоснулся к клавишам и негромко сыграл несколько гамм.
Гитара перешла на ритм, называвшийся «Бит Байли». После секундного колебания рояль подхватил свою партию.
Кем откинулась в кресле, не сводя глаз с лица Хакана, приготовившегося отдаться музыке. Ее жених неожиданно нахмурился – а ее собственные уши запротестовали.
Она повернулась и изумленно посмотрела на Кори. Рояль послушно издавал ноты, нужные и в должном темпе. Кем почувствовала, что с технической точки зрения мелодия сыграна безупречно: даже безумный зигзаг звуков, который обычно заставлял Кори качать головой, получился правильно, безукоризненно.
Но это играл не Кори! В музыке не было радости, горячности, тонких оттенков. Так могла бы сыграть музыкальная шкатулка, а не такой музыкант, как Кори.
Кем беспокойно шевельнулась в кресле, подумывая, не пойти ли ей к роялю, чтобы заставить его перестать. Но потом она замерла и наклонила голову – за роялем и гитарой она уловила еще какой-то звук.
Видя, как все сильнее хмурит брови Хакан, она тихонько встала с кресла и пошла, чтобы открыть дверь.
В круге желтого света на крыльце стояла крошечная фигурка. Капюшон куртки был откинут, и рыжие волосы припорошил снег.
– Мири, ветров ради! Да ты же совсем закоченела! – Кем схватила подругу за руку и втянула в дом, вглядываясь в темную дорогу. – Как ты сюда добралась?
– Пришла пешком, – спокойно сообщила Мири.
Кем изумленно уставилась на нее:
– От Бригсби? В такой снегопад? Мири…
Мири пожала плечами:
– Я пришла повидать Кори.
– Да, моя хорошая, но ты же могла нам позвонить! Хакан бы за тобой съездил. Давай мне свою куртку, ты ведь промокла насквозь! Что это на тебя нашло?
– Я пришла повидать Кори, – повторила Мири и крепко обняла Кем. – Не суетись, Кем. Тут же недалеко. И там, откуда я родом, такой снег бывает… еще как часто!
Она вздрогнула и повернула голову в сторону гостиной.
– Хакан с Кори репетируют, – робко начала Кем, но Мири прервала ее, стремительно повернувшись обратно.
Ее серые глаза стали огромными.
– Он так не играет!
Кем беспомощно развела руками и снова заметила снег в волосах подруги.
– Иди к огню, – приказала она, радуясь тому, что хоть эту проблему можно легко решить. – Сейчас я принесу тебе горячего чаю с виски. Тебе повезет, если ты не подхватишь просто чудовищную простуду!
Мири слабо улыбнулась и направилась к гостиной.
Она двигалась с бесшумной грацией, которая могла бы поспорить с изяществом движений самого Кори. Кем секунду наблюдала за ней, а потом направилась на кухню.
Руки Кори тяжело опустились на клавиши, завершив бездушно-безупречную мелодию диссонансом. Хакан с облегчением прижал струны ладонью и поднял голову.
Его друг смотрел на дверь, и лицо его ничего не выражало. Хакан обернулся туда же.
Мири стояла в центре двустворчатой двери, не видя ничего, кроме сидевшего за роялем мужчины. Она не двигалась долгие секунды, а потом вдруг шевельнулась, перевела взгляд и тепло улыбнулась.
– Хакан! – Она прошла к нему, приветственно протягивая свои хрупкие руки. – Я не успела поблагодарить тебя за помощь. Храбрый ты был. Очень друг. – Она вложила свои руки в его ладони и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. – Спасибо, – снова поблагодарила она его и выпрямилась.
А потом она наклонила голову, и ее улыбка погасла.
– Хакан, я пришла повидать Кори. Поговорить нам нужно. Это твой дом, и мне жаль… беспокоить? Эта комната, другая? Чтобы дверь закрывалась? Ты можешь нам одолжить?
– Эта комната, – ответил он ей. – Никакого беспокойства. Для того друзья и существуют. – Он близоруко прищурился и убедился в том, что обернутая вокруг ее головы коса действительно вся промокла. – Только нам надо бы тебя высушить. Иначе получишь воспаление легких или еще что.
– Кем несет чай, а огонь здесь хороший. Я скоро сухая. Еще раз спасибо, Хакан. Ты – хороший друг.
Это было недвусмысленным приглашением уйти. Хакан встал и, неся в руке гитару, направился к двери. Проходя мимо рояля, он улыбнулся Кори, но тот, похоже, этого не заметил. В дверях он чуть не налетел на Кем.
Она поставила на низкий столик у огня большую кружку.
– Сейчас же выпей все до капли! – строго велела она Мири. – Не годится, чтобы ты заболела.
Повернувшись, Кем вышла из гостиной, плотно закрыв за собой обе створки двери.
Вал Кон развернулся на табурете и теперь сидел спиной к роялю.
– Привет, Мири.
– Привет.
Она подошла и остановилась перед ним, с ужасом отметив бесстрастность его лица. Теперь она застыла уже не только от холода.
– Я тебя сильно не задержу, – решительно проговорила она. – Я просто хотела услышать, как ты это скажешь, ладно? Чтобы я знала.
Он опасливо посмотрел на нее:
– Скажу это?
– Ага, – резко подтвердила она. – Скажи это. Думаю, все и так достаточно понятно: ты отправил меня со старухами, а потом – молчание. Немного удивилась – думала, это не в твоем стиле. Думала, ты скажешь мне прямо. Что-нибудь типа: «Мири, уходи». – Она перевела дыхание, не отрывая взгляда от его лица. – И я пришла, чтобы это услышать.
Смятение было отмечено и подавлено. Вспыхнул Контур, показав, что с удалением женщины из уравнения ВВЗ достигает приблизительно 0,96. Его губы приоткрылись. Они оказались сухими, и он их облизнул.
Мири приблизилась еще на шаг. Ее руки были демонстративно на виду, поза подчеркнуто неагрессивна.
– Это ведь очень просто, – тихо сказала она. – Вот так: «Мири, уходи». – Наступило короткое молчание, а потом она чуть подалась вперед, не отпуская его взгляда. – Не то чтобы я прежде этого не слышала.
Напряжение росло. Вал Кон на мгновение сосредоточился на нем, не нашел ему причины и решил не принимать во внимание. Он снова облизнул губы.
– Мири…
Он с трудом выдавил это слово. Напряжение усилилось настолько, что игнорировать его было невозможно. В нем боролись противоречивые чувства: ему не удавалось отделить личное желание от требований миссии.
Стоявшая перед ним женщина подалась чуть ближе:
– Уже начало. Осталось еще слово.
– Почему?
Это слово было порождено смятением, наполнено напряжением и прозвучало почти как крик.
– Ты же хочешь, чтобы я ушла, – сказала она. А потом едва слышно спросила: – Разве нет?
Хочет ли он этого? Чего он хочет? Конечно же, ничего похожего на то, что предположила она. Конечно же, то, чего он хочет, это не что-то столь смертоносное, что от одного только желания он испытывает боль и тошноту. Он попытался вспомнить прошлое, борясь с отчаянной напряженностью. Когда-то он определенно чего-то хотел…
– Я хочу… – Собственный голос донесся до него из заполненной гулом дали. – Я хочу поговорить с братом. Три года… четыре… и я не посылал ему известий, не возвращался домой. Не смел вернуться домой – он увидел бы! Он начал бы спрашивать, он стал бы проверять. Он поставил бы себя под угрозу… Зеркамка… братоубийца…
Руки у него похолодели. Его била дрожь.
– Вал Кон!
Она держала его за плечи. Ему не следует позволять ей держать его за плечи. Она опасна, она – Мири…
– Босс. – Ее пальцы откинули прядь волос у него со лба, прикоснулись к его щеке. – Твой брат в безопасности, Вал Кон. Ты не возвращался домой.