Сантос покачал головой. Шон глянул в лес. Вернье был прав. Нанни это никогда не поймает…
– Это была я, – сказала Дженифер.
Шон посмотрел на нее. Было видно, как она сглотнула.
– Я инициировала трансмиссию, на которой заехала «многоножка». Это я была. Я залогинилась после Шона. Так что, это моя вина.
Вернье развернулся на каблуках и ринулся в сторону леса, разделяя каждый шаг зловещим определением.
– Куда это ты собрался? – попытался остановить Шон.
– Мне нужна новая палка, – огрызнулся главный программист.
*****
7
Семь членов комиссии сидели за столом так, словно были властелинами ключей от Гадеса, заседая на суде для грешников с перекрестков между Тартаром и Благословенными островами. Шон даже не знал их имен, а только репрезентируемые сферы их компетенции. По крайней мере, рядом с ним сидела Дженифер.
И сам факт того, что они вместе с разрушенными карьерами должны провалиться в тартарары, как-то не приносил ему комфорта.
Член по вопросам образования и науки обратила внимание на кучу бессвязных листов бумаги перед ней. Некоторые из бумаг были потрепанными и грязными. На паре обрывков, вероятно проникших от Валя, имелись пятна от пищи. В своих мыслях Шон видел себя ничтожеством, которое уменьшалось до тех пор, пока не исчезало со слабым хлопком.
– Мы просмотрели заметки, – сказал член по вопросам предпринимательства и промышленности. – Мы находим их неудовлетворительными.
Шон низко поклонился.
– Вы осведомлены, что за историю экспедиций не было команды, провалившей выпуск итогового отчета об оценке? – спросил член по вопросам экологии и здравоохранения.
– Кроме главного капитана, – сказала Дженифер. – Потому что он был съеден.
– В нашу защиту, – добавил Шон, – мы обоюдно лучше бы предпочли быть съеденными.
Член комиссии по вопросам образования и науки одарила его пристальным как камень взглядом.
– Сказанным, я подразумевал, что имеются смягчающие обстоятельства.
– Конечно, – закивал головой член по социально-культурной сфере. – Однако, они не изменяют факта о том, что мы здесь, а ИОО нет.
Шон открыл свой рот…
Как от взрыва открылась дверь. Проламываясь, внутрь ринулся возбужденный и запыхавшийся Сантос. На какой-то миг Шон даже подумал, что у стоического шефа службы безопасности был сердечный приступ.
– Нанни вернулся, – выдохнул Сантос.
Шон мигом оказался вне своего места и за дверью. Люди затолпили растянувшуюся перед седьмым блоком лужайку, и в вихре лиц он увидел хорошо знакомую ганглийную фигуру Нанни, который был верхом на Ловимом Звере.
– Независимая Разумная Биологическая Единица рапортует о рабочем состоянии, – отчитался Вернье.
Шон крутанулся, чтобы увидеть комиссию, выходящую из блока.
– Два часа! – закричал он. – Дайте мне два часа, и у меня будет ИОО.
Член по вопросам образования и науки смотрела на Зверя.
– Что это? – мягко спросила она.
– Недавняя находка, – сымпровизировала Дженифер. – Мы называем это Ловимым Зверем, как в мифах Мэлори об Артуре. Не хотите ли погладить? Оно мурчит.
*****
8
Немурианский рассвет медленно зажигался. Под глубоким изумрудным небом серебристые иновые деревья, казалось, накалялись.
Шон слышал шаги позади себя, но перспектива была слишком захватывающей, и он был уж слишком утомлен, так что он остался там, где был, прислонившийся к низкому ограждению. Кто-то занял место рядом. Он мельком оглянулся. Дженифер.
Два трогомета удирали от щетки, перепрыгивая друг через друга.
– Они сделали рекомендации по заповеднику.
Шон молчал.
– Я думала, что мне будет легче, – сказала она. – Но, нет. Меня задело так, что все еще до боли стягивается.
– Дай время всему уйти в сток, – пробормотал он. – «Мерлот».
– Что?
– «Мерлот». Это культурный сорт винограда с Земли. Вот ароматом чего пахнет воздух.
Она закрыла глаза.
– Я пыталась вывести перекрестные зависимости данных по миграции с тепловыми моделями. И главное, Пен заснул, а я додумалась пойти коротким путем, чтобы втянуть себе данные из орбитали. Я залогинилась после того, как это сделал ты, и не пропустила поток через Великую Стену. Прости меня. Я была такой уставшей… а когда потом все начало ломаться, я просто не смогла… – она закусила губу. – Мне надо было сказать что-то. Я чувствую себя сволочью.
– Не беспокойся из-за этого, – сказал он. – В конце концов, ты что-то сказала. А это – все, что имеет значение.