— Поверьте мне, месье консул, еще пару лет, и Шарль будет художником с мировым именем.
Эжен, соглашаясь, кивнул.
— Безусловно! Мы все знаем ваше чутье на гениев, Клеман. Когда вы уже мне что-то предложите?
Клеман притворно удивился.
— Я не знал, что вы рисуете, месье консул.
— Я скорее плету.
Организатор выставки улыбнулся.
— Я не сильно разбираюсь в хитросплетениях. И вообще, политикой не интересуюсь.
— И слава богу, Клеман, и слава богу.
Клеман боковым зрением заметил невдалеке одиноко стоящую девушку с бокалом шампанского в руке. Это была Вита. Она рассматривала картину — пейзаж, выполненный в авангардном стиле. Одета была скромно, но со вкусом. Клеман окликнул ее:
— Вита! Что вы там в гордом одиночестве? Идите к нам.
Она повернулась к мужчинам, лучезарно улыбнулась и подошла к ним.
Клеман поцеловал ее в щеку.
— Бон жур, красавица.
— Бон жур, месье Клеман.
— Знакомьтесь, наш консул месье Эжен Тимотье. Мадемуазель Вита. Искусствовед и великий знаток французского искусства. Не понаслышке знает, кто такой Тулуз-Лотрек.
— Вы, как всегда, мне льстите, месье Клеман.
Консул с восхищением смотрел на красивую девушку.
— Очень рад познакомиться, мадемуазель Вита.
Консул поцеловал Вите руку. Девушка улыбнулась.
— Это взаимно, месье Эжен.
— А при чем здесь Тулуз-Лотрек?
— Его творчество — тема моей диссертации, — сказала Вита. — Луи случайно об этом узнал и теперь шутит по поводу и без.
Вита допила шампанское. Проходящий мимо официант тут же забрал у нее бокал. Клеман рассмеялся.
— Я никогда не шучу без повода. — Он тут же зашептал консулу: — Все ленинградские художники уговаривают ее попозировать, но она ни в какую не соглашается.
Вита сделала обиженное лицо.
— Да я бы с удовольствием попозировала, но наши хулиганы предпочитают обнаженную натуру, — она указала рукой на картину, — а я очень стеснительна.
— Месье Эжен, знакомые художники прозвали ее Дольче Вита.
— Прекратите сейчас же, Луи, я просила так меня не называть!
— Молчу-молчу. — Клеман попятился.
Консул улыбнулся; он продолжал искренне любоваться девушкой. Она была очень скромно одета, на ней не было ни грамма косметики, что еще больше подчеркивало ее естественную красоту и женственность. Консул был впечатлен.
— Мадемуазель Вита, не желаете ли еще шампанского?
— Я бы выпила что-нибудь покрепче.
— О! Виски, коньяк?
— От рюмки французского коньяка не откажусь.
— А других коньяков и не бывает. Прошу за мной.
Первый этап операции «Медовая ловушка» завершился успешно.
В кабинете начальника недавно созданной Службы экономической безопасности России (СЭБР) генерала Болотникова за совещательным столом сидели два человека. Первый — полковник Чуньков, плотный, но не толстый сорокапятилетний мужчина с холодными серыми глазами. Под пиджаком угадывались рельефные мышцы — полковник прослужил в разведке девятнадцать лет, и за все эти годы он не поправился ни на килограмм. Второй, напротив полковника, уже знакомый нам капитан Никита Колесников. На вид ему было лет тридцать; впрочем, так оно и было — на днях ему исполнилось тридцать два года. Он прослужил в разведке на десять лет меньше, чем полковник, но с мышцами у него тоже было все в порядке — любимым увлечением Никиты было изучение боевых искусств. Сам хозяин кабинета, поджарый мужчина слегка за 60, нервно ходил по кабинету. На левой скуле красовался шрам, который реально украшал мужественное лицо генерала. С докладом выступал полковник Чуньков.
— Таким образом, из полученной информации, которую удалось раздобыть нашему отделу, несомненно, что Прохорову поступают деньги для рейдерского захвата Электромеханического завода, к которому Прохоров в последнее время проявляет недюжинный интерес. К сожалению, получить информацию незаметно не получилось, — докладывал Чуньков.
Болотников остановился напротив Чунькова.
— Я вам говорил, надо было хакнуть его по-тихому, и все дела, у нас целый отдел специально для того создан.
— Николай Матвеевич, нет, хакнуть точно бы по-тихому не получилось. У Прохорова тоже целый отдел специалистов. Раскусили бы, как пить дать.
— А в итоге что? Агент ранен, а полную информацию мы так и не получили.
— Ну да, не все пошло по плану.
Никита вскочил со стула.