Консул посмотрел на него.
— Она арестована?
— Нет, у нас в стране арестовывает суд, а она пока задержана.
— Но за что?
— По подозрению в шпионаже в пользу Франции. Мы подозреваем, что вы ее завербовали.
— Кто, я? Вы с ума сошли! Я же дипломат, а не шпион!
— Господин консул, мы же с вами прекрасно знаем, что дипломат и шпион — это практически синонимы.
— Я не шпион, я оканчивал дипломатическую академию. Мой отец, дед и прадед были дипломатами! И я люблю свою работу. — Эжен вздохнул. — И Виту я тоже люблю, поймите вы.
— Любовь? Романтично, конечно. Но вы знакомы-то всего два месяца.
— Я люблю ее с первого взгляда. Я дважды был женат, но со мной такого не было никогда!
— Верю, Вита очень необычная девушка. Очень миленькая. На зоне в Саблино ей будет нелегко, искусствоведение ей там не пригодится.
— На зоне? Но за что? Подумайте сами, что мне у нее выведывать? Она же простой искусствовед!
— А вы типа не знаете, что ее отец работает на секретном производстве? Он конструктор, профессор, занимается тем, о чем не принято говорить вслух.
— Боже мой! Ну откуда? Конечно, не знал.
— Действительно, откуда? Вы же простой дипломат.
— Да, я дипломат. Не простой, конечно. Я все-таки консул. Главный представитель Французской Республики в вашем городе. У меня очень обширные связи!
— К сожалению, ваши связи Вите не помогут. Шпионаж у нас считается очень серьезным преступлением. Никто ее отмазывать не будет. Чревато непредсказуемыми последствиями.
— Но как вы сможете доказать то, чего не было? Она же на самом деле не шпионка! И я действительно ничего у нее не выведывал! Кроме того, я не понимаю — мало ли чем занимается ее отец? Она что, в курсе его дел?
— Ну, перестаньте. Что вы как ребенок, ей-богу? Это же элементарно. Конечно, она не в курсе дел отца… Пока кому-то не понадобилось быть в курсе его дел.
— Но, так как ничего подобного пока не было, как вы докажете, что она завербована?
— Никак, она сама в этом созналась.
— Этого не может быть. Вы меня разводите.
— Я предполагал, что вы мне не поверите. Ну что ж, тогда приношу вам свои извинения, я вас больше не задерживаю.
— Она правда призналась? Скажите правду, как мужчина мужчине, — вы что, ее били?
— Ну что вы, сейчас не 37-й год. Есть и другие методы дознания. Знаете такую формулировку — психологическое давление?
Консул заплакал.
Генерал Болотников несколько секунд молча смотрел на офицеров. Потом снова начал говорить.
— И вы не поверите, консул заплакал. Как ребенок. Мне даже стало его жалко. Реально стало его жалко!
— А девушку вам было не жалко? — спросил Никита.
— Колесников, не тупи. Вита была нашим лучшим агентом. Отдел спецопераций. А агентов этого отдела называли «осами».
— Извините, товарищ генерал. Вы так интересно рассказываете. Я прямо окунулся в то время. И нам рассказывали в академии про «ос».
— Хм, вам рассказывали… а я с ними летал!
— Николай Матвеевич, а что было дальше?
— А дальше — больше. На следующий день мы ее отпустили, а еще через три месяца консул вернулся во Францию. Он предлагал ей замужество, хотел увезти ее с собой. Но она ему отказала. Да и уехать она не могла, была невыездная. И по легенде, и на самом деле.
— И что консул, выдал военную тайну? — спросил полковник.
Генерал усмехнулся.
— Нет, конечно, родину предать мы ему не предлагали, он бы просто застрелился. Выполнил пару наших скромных просьб, и все. Устроил кое-кого на работу в консульство. Да уже и не помню в точности, тридцать лет прошло с тех пор. В общем, уехал консул с разбитым сердцем. Дальнейшая его судьба мне неизвестна. По-моему, остался работать в МИДе Франции. А самое интересное, что он действительно, скорее всего, не был шпионом. Во всяком случае, нам это доподлинно выяснить не удалось. Что называется, в пьянке замечен не был…
— А что она? — поинтересовался Никита.
— А что она? Вита вскоре ушла в отставку. Сказала, что больше не может этим заниматься. А жаль. Была незаменимым агентом. Хотя тогда вся система трещала по швам. Отдел особых операций в 1992-м расформировали. Соблазнять типа было уже некого. Идиоты!
— Эх, нам бы такую сотрудницу, — вздохнул Никита.
— Вот-вот. Я как раз и собираюсь подумать на эту тему.
Спустя два часа генерал Болотников вошел в зал частной картинной галереи и огляделся. В дальнем углу женщина-экскурсовод рассказывала что-то на французском языке нескольким посетителям. Болотникова было практически не узнать — в стильном пиджаке, в дорогих брюках, в разноцветном галстуке и в мягких кожаных итальянских туфлях он смотрелся как пожилой олигарх. Генерал не спеша прошелся по залу, рассматривая картины. Одна картина с голой девушкой, прикрывающейся веером, показалась ему смутно знакомой, он остановился на несколько секунд, прищурился, внимательнее рассматривая картину, потом покачал головой и пошел дальше. Он обратил внимание, что среди авторов картин были только французы. «Ну да, над дверью ведь было написано — французский зал», — вспомнил Болотников. Наконец он увидел, что посетители отошли от женщины. Болотников не спеша подошел к ней и остановился рядом.