Я встал и направился к столу налить себе виски.
— Ты была права, когда говорила, что эти парни умеют шевелить мозгами, — согласился я, — и у них также крепкий желудок. Полагаю, там имеется кусок, который нормальному человеку трудно проглотить.
Ардена посмотрела на меня.
— Огромный, здоровый кусок, — подтвердила она. — Ты знаешь, что находится на этих судах?
Я сделал отрицательный жест.
— На этих судах более двухсот самолетов. Соображаешь? Двести истребителей и бомбардировщиков последней модели, со всем оборудованием, которые только и ждут, чтобы их использовали.
Ардена закурила сигарету и добавила:
— На этих судах товара более чем на три миллиона долларов. Знаешь, что они собирались делать?
— Это уже просто, — ответил я. — Судам достаточно только обогнуть с севера залив Делфзейл и войти в воды Эймса. Всем известно, что немцы заняли устье реки уже два года назад, чтобы их большие суда могли входить туда. Грузовым судам стоит только войти в устье реки и они окажутся в Германии.
— Совершенно точно, — сказала Ардена. — И именно Видди должен был заставить капитанов обоих кораблей сделать это. Это и был тот необходимый приказ.
Я поставил стакан, который опять оказался пуст.
— Хорошая работа, — похвалил я. — И хороший куш, тем более, что им не придется делиться с Накаровым.
— Почему же? — удивилась Ардена.
Я не удержался от усмешки.
— Потому что этот прекрасный юноша мертв. Его жена уничтожила сначала его, а потом убила себя. Это началось с того, что казак начал вкручивать мозги своей жене. Эдвани думала, как и все вы, что дело идет об обыкновенном похищении, но потом она обнаружила истину, и это ее ошеломило. Она пыталась уговорить Сержа бросить это, ведь ей, хоть она и была в их банде, это не мешало любить свою страну. А она была француженка. А Франция воюет против Германии. Но Накаров ничего не хотел знать. Он ей сказал, что не бросит дело и что если ей это не нравится, он избавится от нее. Тогда она его убила, а потом покончила с собой. Она была очень сильно привязана к своему мужу и была в отчаянии от того, что он мог причинить зло ее стране. У этой девочки было много грехов на душе, но то, что она сделала потом, заслуживает награды, которую она никогда не получит. И у нее была пара ножек таких же красивых, как и у тебя.
Этот комплимент понравился Ардене. Она улыбнулась, потом закурила сигарету и некоторое время молчала.
— А ты знаешь, что нам теперь делать? — спросила она.
Я пожал плечами.
— Думаю, нам надо попытаться заманить Глэдиса в укромный уголок, где я смог бы поговорить с ним с помощью рукоятки пистолета, но мне хочется знать, что это может дать.
Она задумчиво покачала головой, смотря на огонь в камине, потом проговорила:
— Послушай, Чарли, у нас есть только один шанс. Мы не можем полагаться на обещание Глэдиса. Он сказал мне, что если я буду молчать, он займется моими делами. Но это — слова, брошенные на ветер. Как только оба судна войдут в воды Эймса и будут пришвартованы в немецком порту, Глэдис, вероятно, объявит мне, чтобы я убиралась. Нас просто обманут. Нет, если мы хотим выиграть, у нас для этого есть только одна возможность.
— Какая же, моя красотка?
— Ты не догадываешься, Чарли? Оба судна Перринара «Мальборо» и «Мэри» имеют экипаж, с которым мы ничего не сможем сделать, потому что они — не американцы. Эти парни почти все метисы. Капитаны — способные моряки, но очень ограниченные люди. Мы не можем на них надеяться. Для голландских властей все обстоит совершенно законно. Голландия не воюет с Германией, а местные власти не вмешиваются в торговые сделки. Им безразлично, что Перринар хочет продать свой товар Германии. Но существует один пункт, который может сыграть в нашу пользу. Это то, что Видди Перринар еще не отдал приказ судам покинуть порт и войти в Эймс. Пока он этого не прикажет, оба судна будут оставаться здесь.
— Согласен, — сказал я, — но что же делать?
Ардена улыбнулась.
— Так вот, Чарли, — произнесла она, — эта история началась с похищения и она должна закончиться тоже похищением. Что ты скажешь, если мы похитим Видди, прежде чем он сможет отдать приказ поднять якоря?