— Руби, я это знаю. Понятно, что Гарри не убивал Агату, и ты — тем более. Но я не могу перестать думать, что содержимое того старого конверта как–то связано с её смертью.
— Вовсе нет. Просто поверь мне на слово. Не связано, — она пренебрежительно отмахнулась. — Поговори с Гарри, Кэтлин, — заключила Руби и отошла к остальным.
На минуту я подумала о том, чтобы развернуться и уйти, но ко мне уже направлялась Мэгги.
— Всё в порядке?
— Спроси попозже, — я смотрела, как Руби обнимает одну из только что вошедших художниц.
— Ладно. — Мэгги взяла меня под руку и повела к столу. — Давай поедим супа. Овощной, с томатами. А вот свежий пармезан и твои любимые гренки.
Мэгги налила мне суп, посыпала сверху сыром и гренками. Я взяла ложку и выбрала место в конце стола. Я съела почти половину тарелки, когда к нам приблизился Джастин. Он подцепил ногой пустой стул, подтянул поближе и уселся рядом.
— Привет, Кэтлин. Хотел поблагодарить тебя за помощь Руби, так что, — он протянул ко мне руки, — спасибо.
— Пожалуйста, — сказала я.
Минуту мы сидели молча, потом он заговорил.
— Знаешь, это просто кажется нереальным. Руби арестовали, а на меня внезапно свалились деньги от человека, которого я даже не знал. — Он покачал головой. — После смерти Агаты Шепард я получил наследство, с которым смогу сделать много хорошего, а Руби, которая так её любила, — только кучу проблем.
Именно так всё и было.
— Никто не считает, что Руби убила Агату.
— Только полиция.
— Они поймут, что ошиблись, и найдут настоящего убийцу. — Джастин положил ладони на стол и не сводил взгляда с пальцев. — Финансирование провалилось, и я думал, проекту конец. Я не знал, что делать. Я молил о деньгах. Буквально. И вдруг чужой человек оставил мне деньги, с которыми можно начать. Совершенно чужой. Я, подумал, что это сон, или чья–то грубая шутка, — взгляд Джастина метнулся к Руби и опять вернулся ко мне. — Я подумываю не брать эти деньги.
— Из–за Руби?
— Да.
Я чувствовала, что он нервничает. Казалось, он не может остановиться, руки и ноги постоянно двигались. В данный момент он водил правой ступнёй по перекладине стула.
— Отказ от этих денег ничего не изменит для Руби, — сказала я. — И она сама этого не хочет.
Он пожал плечами.
— Да, знаю. Но это облегчило бы мою совесть. — Он чуть улыбнулся.
Это чувство вины я могла понять.
Джастин привстал, взял кофе и снова уселся.
— Кэтлин, а ты как думаешь, что случилось в том переулке?
— Не знаю.
— Должно быть, несчастный случай, — медленно сказал он, передвигая по столу свою чашку. — Возможно это… не знаю, кто–то был пьян и впал в панику. Сбежал и теперь боится признаться. Или… ну зачем кому–то убивать пожилую женщину?
Я пожала плечами.
—Я просто поверить не могу, что человек её возраста, да ещё едва поправившись после инсульта, имел каких–то врагов.
— Так что это, скорее всего, несчастный случай, а водитель струсил.
— Да, — сказал он. — Наверное, так. И знаешь, это дурацкий переулок.
Я и сама так думала. На самом деле, путь через переулок не был короче и не экономил время, разве что позволял избежать знака «стоп» на углу.
— И я очень сочувствую Эрику, — Джастин посмотрел мимо меня, в высокое окно бывшей классной комнаты. — То, что случилось, плохо для его дела, а он чертовски многим пожертвовал, чтобы сделать это место успешным.
— Вы с ним друзья? — спросила я, оглядываясь на Мэгги.
Она кивнула в сторону Джастина и подняла брови — «нужна помощь?». Я чуть мотнула головой в ответ. Джастин опять заёрзал на своём стуле, подвигаясь ко мне. Его ступня отбивала одному ему слышный ритм.
— Да мы с ним пуд соли съели, — сказал он. — Тусовались вместе. — Он засмеялся. — Много раз в неприятности попадали.
— С Эриком? — удивилась я. Это как–то не вязалось с тем человеком, которого я знала.
— Ну да, — сказал Джастин. — Те ребятишки, с которыми я работаю. Для которых хочу построить лагерь. Я сам таким был — и пил, и наркоманил. Долгое время я и часа не проводил в нормальном состоянии.
Я не знала, что говорить, хотя начинала понимать причину его напряжённости.
— Я крал в магазинах, — продолжал он, — таскал вещи из машин. Знаешь, за городом прямой участок шоссе, в сторону Миннеаполиса?
— Да.
— Мы там гоняли, не сосчитать сколько раз. И почти всегда Эрик сидел рядом со мной. — Он усмехнулся, как будто даже гордясь воспоминаниями.
— А что изменилось? — Я поставила локти на стол и положила голову на руки. — По–моему, ты так больше не делаешь?
— Не, — засмеялся он. — Трезвый и правильный, уже лет семь как. Ни наркоты, ни спиртного, хотя, признаюсь, погонять по шоссе до сих пор люблю. Дело в том, что меня арестовали. Я был в колонии для несовершеннолетних.
— Так это ты там научился… — подсказала я.
— Как завести машину без ключа, и многому другому. — Он показал серебряный браслет с черепами на своём запястье. — Чтобы измениться, мне понадобилась ещё пара отсидок и пинки от наставников. Вот почему этот лагерь чертовски важен. Некоторым из нас, чтобы во всём разобраться, нужны и пинки, и большая поддержка.
Он барабанил пальцами по краю своего стула.
— С другой стороны, Эрик сумел выбраться сам. С помощью Агаты Шепард. — Он засмеялся. — Конечно, возможно, это потому, что меня рядом с ним не было.
Его лицо стало серьёзным.
— Знаешь, когда я напивался, я просто искал возможности поразвлечься, а Эрик… — он запнулся, — становился буйным.
Мне всё ещё трудно было представить Эрика тем молодым человеком, каким его описывал Джастин.
— У него случались затмения, когда он потом не помнил, что делал. — Джастин взглянул на меня. — Хорошо, что он больше не пьёт. С этим покончено. И я не хочу, чтобы случившееся испортило всё, над чем он так долго работал.
Я вспомнила, как увидела Эрика на катке, и вид у него был — будто только что из запоя.
— Ты хочешь сказать, что гибель Агаты может снова подтолкнуть Эрика к пьянству?
— Нет, — сказал Джастин. — Я имел в виду, что Агата была одной из немногих, кто поддерживал Эрика, когда он ещё пил, и потому её смерть для него тяжела. Но чтобы он начал пить? Это нет.
Он опять стал крутить в пальцах один из серебряных черепов.
— Стресс опасен для алкоголика. Повод сделать пару глотков, просто чтобы снять напряжение. — Он шумно и медленно выдохнул. — Но Эрик теперь не такой. У него жена и детишки. — Джастин обводил пальцами округлый контур сидения. — И он никогда не мог бы сделать что–то плохое, а после позволить Руби или кому–то ещё взять вину на себя.
Джастин резко вскочил.