— Это хорошо.
— Не обязательно.
— Почему?
— Мне кажется, Сара всю жизнь пытается убежать от того, что произошло в то воскресное утро в Хэнкок-Парке. Если теперь это удалось и она нашла в Порт-Таунсенде покой и счастье, захочется ли ей сыпать соль на старые раны?
— Даже ради родной сестры?
— Кто знает? Двадцать четыре года прошло.
Мэгги долго молчала, потом вздохнула.
— Что ж, будем надеяться на лучшее. Когда ты туда поедешь?
— Как только смогу. Надо еще дочку пристроить. Когда я ездил за Джессапом, она ночевала у своей одноклассницы — не лучший вариант. И вот снова в дорогу…
— Сочувствую. Я хотела бы поехать с тобой.
— Да я справлюсь.
— Знаю, что справишься, но присутствие женщины, причем прокурора, принесло бы пользу. Сара может стать ключом ко всему делу, и я хочу сама с ней работать. Очень важно, как начать разговор.
— Я разговариваю со свидетелями уже тридцать лет. Думаю, что…
— Наш отдел командировок все устроит. Полетим вместе, по пути обсудим тактику.
Босх помолчал. Ее не переспоришь.
— Ладно.
— Значит, решено. Я скажу Микки и займусь оформлением. Закажу утренний рейс. Завтра я свободна, для тебя это не слишком рано? Не хочется откладывать на будущую неделю…
— Справлюсь.
Был еще один повод для разговора с Мэгги, но теперь Босх решил не спешить с обсуждением планов расследования.
Повесив трубку, он некоторое время барабанил пальцами по столу, обдумывая, что сказать Рэйчел Уоллинг, потом вытащил мобильник и нашел в памяти ее имя. К его удивлению, она ответила сразу. Вполне могла скинуть на автоответчик — давний роман был еще свеж в памяти.
— Привет, Гарри.
— Привет, Рэйчел. Как поживаешь?
— Нормально, а ты?
— Тоже ничего. У меня тут одно дельце…
— Понятно. Гарри Босх всегда действует напрямую, в обход инстанций.
— С этим по инстанциям не получится, и вообще, твоему мнению я доверяю больше всего. А то отдадут какому-нибудь аналитику из академии в Квонтико, кто он, что он — один только голос в телефоне… да еще жди потом два месяца, пока удосужится позвонить. Ты сама что бы сделала на моем месте?
— Ну… наверное, то же самое.
— А кроме того, Рэйчел, я не хочу официально привлекать к этому делу ФБР, мне нужно только твое мнение и совет.
— Что за дело?
— Думаю, тебя заинтересует. Убийство девочки двенадцати лет в восемьдесят шестом. Обвиняемого посадили тогда же, теперь назначен повторный процесс, и я подумал, что анализ психологии преступника прокурору пригодится.
— Случайно, не дело Джессапа, про которое говорили в новостях?
— Оно самое.
По голосу Босх понял, что Рэйчел заинтересовалась.
— Ладно, приноси все, что есть. Тебе когда надо? У меня работа вообще-то.
— Такой спешки, как тогда, в Эхо-Парке, сейчас нет. Завтра меня не будет в городе, может, и послезавтра… Ты все там же, над театром «Миллион долларов»?
— Да.
— Я завезу материалы.
— Жду.
9
Среда, 17 февраля, 15:18.
Единственным обитателем камеры при сто двадцать четвертом отделе на тринадцатом этаже здания уголовного суда сегодня был мой клиент Кассиус Клэй Монтгомери. Он уныло сидел на скамейке в углу и не встал при моем появлении.
— Извини, опоздал, — бросил я на ходу.
Молчание. Я усмехнулся.
— Брось, Кэш. Ты ведь никуда не спешишь. Какая разница, где ждать — здесь или в тюрьме?
— Там телевизор есть, — буркнул он, поднимая взгляд.
— А, ты пропустил шоу Опры Уинфри… Может, все-таки подойдешь, чтобы нам не перекрикиваться?
Он встал и приблизился к решетке. Я стоял с другой стороны, за красной линией, обозначавшей безопасную дистанцию в три фута.
— Кричи, не кричи — все равно. Тут никого больше нет, не подслушают.
— Ладно, не сердись, я же извинился. Сегодня много дел.
— Ну да, ну да, когда становишься большим человеком и светишься на экране, трудно помнить о мелком ниггере.
— Ты о чем?
— Я видел тебя в новостях, приятель. Что за хрень? Ты прокурором заделался?
Понятно. Дело не в долгом ожидании и не в пропущенном телешоу. Клиента шокировало мое «предательство».
— Могу только сказать, что взялся за это без всякой охоты. Я не прокурор, а адвокат защиты, твой адвокат. Сам знаешь, бывает в жизни так, что не можешь отказаться.
— И что теперь будет со мной?