Эбби показала рукой на другую сторону улицы:
— Видишь грушу — вон там, в саду мистера Кейбла?
Спайк взглянул на грушевое дерево и увидел, что Эбби уже сидит на одной из нижних ветвей.
— Обалдеть! — потрясенно прошептал он.
Эбби сорвала с ветки спелую грушу и кинула Спайку. А в следующее мгновение уже стояла рядом с ним.
— Ты что, можешь куда угодно так перенестись? — спросил ее восхищенный Спайк.
Девочка покачала головой.
— Нет. Пока что могу оказаться лишь в том месте, которое вижу собственными глазами, — призналась она. — Но сэр Чедвик говорит, что в один прекрасный день я смогу переноситься куда захочу. Но сначала надо долго учиться, ведь на это способны только самые искусные чародеи света.
— Похоже, быть чародейкой куда интереснее, чем принцем, — со вздохом заметил Спайк.
— Спайк, тебе не нравится быть принцем? — удивилась Эбби.
— Не то чтобы совсем не нравится. Но я бы не сказал, что это очень интересное занятие.
— А что тебе приходится делать?
— Принц должен быть мудрым, добрым и снисходительным и прежде думать о благе своего народа, а уж потом о своем собственном, — отбарабанил Спайк, словно отвечал таблицу умножения. — По крайней мере, отец постоянно твердит мне об этом. Но, честно говоря, пока я только без конца переодеваюсь, чтобы принимать участие в разных торжественных церемониях, когда отец слишком занят и у него не хватает на это времени.
— А, теперь понятно, почему тебе так нравится приезжать в Спеллер на каникулы!
— Не то слово, — с пылом закивал Спайк.
Секунду помолчав, он добавил:
— Послушай-ка! Я здесь уже две недели, а мы еще ни разу не катались на лодке атлантов!
— Так ведь лодка еще не вернулась, — пожала плечами Эбби.
— И где же она? — удивился Спайк.
— Отправилась в путешествие. Иногда она путешествует сама по себе.
— А куда?
— Понятия не имею. Я спрашивала у папы — он считает, что лодка отправилась учиться. Овладевать новыми знаниями.
Эта новость заставила Спайка задуматься.
— Мне казалось, она и так много знает, — произнес он наконец.
— Я тоже так думала, — кивнула Эбби. — Но лодка, видимо, полагает иначе. И вообще, никогда не знаешь, чего от нее ждать.
Лодка атлантов была замечательным судном, которое капитан Старлайт и родители Эбби нашли много лет назад. Его двигатель работал на обычной соли. Лодка с одинаковой легкостью передвигалась по воде и под водой, по земле и по воздуху, развивая при этом невероятную скорость. Чудесное судно оставили на Земле атланты — звездоплаватели, путешествующие с одной планеты на другую. Эбби до сих пор не могла бы сказать с точностью, каковы возможности этого удивительного корабля.
Внезапно в воздухе над головами детей мелькнуло что-то белое.
И тут же часы на башне городского муниципалитета принялись бить одиннадцать.
— Ой-ой! — встревоженно воскликнула Эбби. — Мне давно пора быть дома! Надо примерить платье к завтрашнему торжеству, я же подружка невесты!
— Бенбоу! — протяжно позвала она.
Огромный альбатрос, который кружил над ними в воздухе, описав эффектную дугу, спустился пониже.
— Милый Бенбоу, ты не мог бы отнести меня на маяк? — попросила Эбби и подняла руки, чтобы схватиться за ноги птицы.
— А мне хотелось бы поплавать, — сказал Спайк. — Может, и меня захватишь?
— Ты хватайся за одну лапу, а я за вторую, — скомандовала Эбби.
— Бенбоу, пожалуйста, сбрось меня в море рядом с маяком, — попросил Спайк.
Альбатрос в знак согласия издал короткий отрывистый крик и опустился еще ниже, чтобы дети смогли покрепче ухватиться за его лапы.
Потом огромная птица легко взмыла в воздух, пролетела над городом и через несколько минут оказалась над соседней бухтой.
Когда внизу заблестела вода, Спайк крикнул:
— Пока, увидимся, — и выпустил ногу птицы.
Эбби видела, как он, подняв тучу брызг, упал в воду и тут же скрылся в волнах.
Альбатрос донес Эбби до смотровой площадки маяка, где жила девочка. Она отпустила ногу альбатроса и мягко спрыгнула вниз. Напоследок она бросила взгляд в море, взглядом разыскивая Спайка. В бухте блеснула среди волн спина дельфина, плававшего с мальчиком наперегонки.
А в воздухе над ними уже кружил Бенбоу. И, направляясь на скучную примерку нового платья, Эбби ощутила легкий укол зависти.
4
Сид Роллин находит выгодного клиента
В Торгейте, приморском городке, расположенном неподалеку от Спеллера, Сид Роллин стоял у окна в своей конторе по сделкам с недвижимостью. За окном шел проливной дождь и разгуливал бурный ветер. Потоки воды низвергались на набережную.
— Еще один чудный денек на лучшем морском курорте Англии, — мрачно пробормотал себе под нос Сид.
По набережной прошлепала группа заблудившихся отдыхающих. Еще несколько туристов стояли под козырьком автобусной остановки, напротив поникших цветочных часов. С унылыми лицами они смотрели на разбушевавшееся свинцово-серое море. По набережной вода текла ручьями, увлекая за собой всякий мусор. Сточные канавы были забиты бумажными стаканчиками и пустыми коробками из-под гамбургеров.
Впрочем, на коробки из-под гамбургеров Сид Роллин как раз глядел с удовольствием. Дело в том, что помимо агентства недвижимости ему принадлежало небольшое кафе, где и продавались эти гамбургеры. Еще он держал мясную лавку и вел в Торгейте разный мелкий бизнес.
Несмотря на жуткую погоду, одет мистер Роллин был так, словно на дворе стоял ясный солнечный день. Легкий кремовый пиджак в тончайшую малиновую полоску еле сходился на выпуклом брюшке. Соломенная шляпа-канотье была лихо заломлена набок, а из-под свободных брюк из белой фланели виднелись перепачканные в грязи матерчатые теннисные туфли.
Сид Роллин нарядился так не по своей воле. Просто городская торговая палата приняла решение, согласно которому все владельцы магазинов в Торгейте в любую погоду должны были одеваться по-летнему. Предполагалось, что это поможет поднять настроение туристам и убедить их, якобы они приехали в веселый приморский городок. Но, увы, результат получился обратный. Несуразные костюмы лишь подчеркивали уныние, царившее на обветшалом курорте.
Стояло время отлива, и из своего окна Сид Роллин мог разглядеть длинную полосу пляжа, покрытого острой мелкой галькой. Серый мокрый берег почти сливался с простиравшимся до горизонта мрачным морем.
Отлив обнажил и два ряда потемневших пеньков, покрытых водорослями и облепленных ракушками. Когда-то, давным-давно, они служили опорами торгейтскому пирсу.
В нескольких ярдах от конторы Сида располагался городок аттракционов, и сейчас оттуда доносились звуки расстроенного парового органа, фальшиво выводившего песенку «Ах, как мы любим на море отдыхать». Хмурые нахохлившиеся туристы, которых Сид видел из окна, явно не разделяли изложенной в песне точки зрения.
Роллин испустил сокрушенный вздох, плюхнулся в кресло у стола и посмотрел на плакат викторианской эпохи, висевший на стене. Там Торгейт представал в совершенно ином виде.
Солнце сияло на безоблачном небе, заливая своими лучами веселую чистую набережную, украшенную корзинами цветов. Городок аттракционов переливался всеми цветами радуги и являл собою полную противоположность теперешним качелям и каруселям — облезлым и проржавевшим, которые не вызывали ни малейшего желания прокатиться на них.
На плакате можно было разглядеть и летний театр, увенчанный башенками в форме луковиц. Театр возвышался в дальнем конце пирса, и вокруг него толпились оживленные, нарядные люди. А еще больше отдыхающих нежилось на золотистом песке, который плавно окаймлял сверкающее голубое море.
Сид Роллин знал, почему все в Торгейте переменилось столь печальным образом. Более ста лет назад на городок налетел страшный шторм и произвел огромные разрушения. Той ужасной ночью ураган сокрушил пирс, а волны нанесли жесткую колкую гальку, под слоями которой исчез мягкий золотистый песок. И теперь каждый, кому в голову приходила идея прогуляться вдоль кромки моря, вынужден был надевать ботинки на толстой подошве.