— Согласен, — кивнул я и поднялся, собираясь уходить. Страуберг с интересом смотрел на меня.
— Скажите, — неожиданно спросил он, — а вы полностью доверяете вашему клиенту?
— Мистеру Джорджу Блюму? — рассмеялся я. — Не далее как сегодня утром я сказал ему о двух ступенях лжи. Первая — очевидна, и Блюм ее не скрывает, поэтому на такую ложь можно не обращать внимания, особенно, если знаешь правду. А вторая находится глубоко внутри под черепной коробкой мистера Блюма и касается его истинной сущности. Это надо учитывать!
— Неплохо, — улыбнулся Страуберг. — Когда мистер Линдерман служил ширмой для своего сына, многие считали, что он просто ухаживает за мисс Фалез. И однажды в контору позвонил Блюм. Линдермана не было, поэтому разговаривать пришлось мне. Он интересовался, не захочет ли мистер Линдерман выделять средства на новый фильм с участием Флер. Фильм мог бы стать началом ее победного возвращения на экран. Я пообещал передать все Линдерману по приезде и проинформировать мистера Блюма о принятом решении, — Страуберг в упор взглянул на меня. — А сейчас я хочу спросить у вас, знает ли Блюм истинное положение дел?
— Возможно, — уклончиво ответил я. — Может быть, с моей помощью он надеется раздобыть что-нибудь и о Линдермане, чтобы шантажировать последнего с целью получения денег на фильм с участием Флер.
— А как бы вы поступили, если бы узнали, что ваш клиент использует вас для сбора компромата на другого потенциального клиента? — в глазах Страуберга заметен был неприкрытый интерес. — Ведь ваша репутация в Голливуде довольно высока…
— Что вы хотите этим сказать, мистер Страуберг? — фальшиво удивился я.
— Я предлагаю вам отказаться от мистера Блюма как от клиента, — твердо произнес он. — Вы имеете все основания сделать это.
— А как же наше расследование?
— Мое слово надежно, мистер Холман, и вы можете убедиться в этом, если наведете нужные справки. Я предлагаю вам и дальше выполнять то же самое задание, но сведения доставлять уже мне, а не Блюму. За это я готов уплатить сумму, которую вы сами назовете.
— А что вы будете делать с этими компрометирующими материалами против мистера Линдермана? — поинтересовался я.
— Уничтожу, разумеется!
— А как насчет Майка?
— Этот негодяй получит то, что заслужит, если опять во что-нибудь влезет. Я больше не собираюсь его защищать и даже, наоборот, позабочусь, чтобы на него было, наконец, заведено уголовное дело. Он заслужил!
— Я подумаю над вашим предложением, мистер Страуберг, — вежливо ответил я. — Полагаю, мы с вами найдем общий язык.
— Очень надеюсь на это, — сердечно произнес он. — Рад, что наша беседа оказалась такой плодотворной.
Я спускался на лифте, мучимый одним вопросом: возможна ли в наше время такая преданная дружба, такое глубокое проникновение во все тайны между патроном и его подчиненным, как это происходит у Страуберга и Линдермана? Что-то тут явно было не так, и я решил попытаться выяснить, что же именно.
На первом этаже было безлюдно. Портье безучастно сидел за своей конторкой, и у меня мелькнула мысль о том, что даже какая-нибудь случайно залетевшая муха была бы для него приятным разнообразием. Но я, как человек щедрый и корыстолюбивый, направился к конторке сам.
— Чем могу служить, мистер Холман? — портье искренне обрадовался моему появлению.
— Думаю, вы — человек отзывчивый, — мягко произнес я. — И к тому же ваша работа — это прежде всего оказание услуг. Вот я и прошу всего лишь об одной маленькой услуге.
Его лицо сразу стало настороженным.
— Все зависит от характера услуги, мистер Холман, — голос его был профессионально бесстрастным.
— Все дело в том, что один из моих приятелей — жуткий спорщик по натуре, причем, он пытается спорить со мной по любому поводу, — объяснил я. — Вот и буквально на днях мы заключили пари о том, кто же владеет этим зданием. — Говоря это, я между делом извлек из бумажника банкноту в десять долларов. Глаза портье оставались по-прежнему безучастными, и, лишь когда я прибавил к десятке еще одну, в них появился слабый огонек интереса. Чтобы не дать огоньку погаснуть, я прибавил еще пятерку. — Так вот, меня все же интересует, выиграл я или проиграл?
— Смотря на кого вы ставили, — портье хитро улыбнулся.
— На Страуберга.
— В таком случае вам не повезло, — вздохнул он, и мои деньги вмиг исчезли в его кармане. — Это здание принадлежит мистеру Линдерману.