Он постарался быть максимально миролюбивым, хотя внутри все клокотало. Надо бы их запомнить, а потом найти, мелькнуло у него в голове. Он встал, сжимая бутылку за спиной:
– Да, нет, я ничего. Я уже ухожу.
– Ну, давай пятеру и уходи себе, – ответил высокий.
Санин шагнул из беседки и почувствовал удар по голове. Вязаная шапочка была слабой защитой, он упал практически сразу, а перед глазами запрыгали разноцветные искорки. Ему еще пару раз досталось по ребрам, и Виктор Васильевич скрючился, выронив на снег стеклянную бутылку. У него торопливо обшарили карманы, и, видно, успокоились, вытащив портмоне с несколькими сотнями и мелочью. (Карточки и крупные купюры предусмотрительный Санин прятал глубоко). Парни быстро удалились, а Санин попытался распрямиться, болели ребра, сильно заныла голова. Но он все же смог достать телефон и сделать вызов:
– Что? Проблемы с написанием?
– Нет… на меня напали, – с трудом сказал Виктор Васильевич.
– Что? Опять? Уже неоригинально. Работай, Васильич, мы ждем.
В телефоне послышались гудки. Санин с трудом поднялся, но доковылять смог лишь до ближайшего подъезда. Его начало тошнить, и он присел на лавочке.
Мимо проходила молодая пара. Видно, торопились домой.
– Опять пьяный, – сказала женщина, не останавливаясь.
Виктор Васильевич нашел в себе силы поднять голову:
– Вызовите, если можно, скорую. Я – не пьяный, на меня напали.
Глава семнадцатая.
Утром Русаков проснулся в боевом настроении. Вообще-то настроение было обычным, но он заставил его встать в стойку, принял прохладный душ, сделал кофе покрепче. Потом глянул за окно, там за ночь подвалило снежка. Опять же настроение улучшилось. Чтобы уж совсем не впадать в раж, он подумал о первом, что предстоит сегодня. Похороны. И хоть не был ему Цветков ни сватом, ни братом, мероприятие это в любом случае неприятное. Но… надо работать, отрабатывать, наконец, обещанное ему Тонковидовым, по полной программе. Значит, и похороны – работа. Он оделся и спустился вниз. Легкий морозец никак не сказался на скромном автомобильчике. Машина завелась с пол-оборота. Не обманул гаишник.
Дорога заняла немного времени. Без десяти десять он был уже в своем кабинете. Сразу же зазвонил телефон. Тонковидов.
– Зайди, Слава.
Исполняющий обязанности выглядел неважно. То ли приболел, то ли перебрал вчера. Спрашивать его Ростислав не стал. Антон заговорил сам:
– Не люблю я такие мероприятия. Прямо растекаюсь и спрятаться хочу. С детства еще, когда бабушка умерла.
Тонковидов сморщился и его прямо передернуло. Русаков даже слегка испугался за своего шефа.
– Может успокоительного накапать? – спросил он.
– Принял уже, – махнул рукой тот. Потом поднял глаза на собеседника. – Не спиртного, серьезно, валерьянки с чем-то там. Со спиртным поосторожней надо. А ты что подумал?
– Ничего, – помотал головой Ростислав.
– Ладно, все равно работать нам надо. По кадрам давай разбирайся. День сегодня не лучший для этого, но деваться нам некуда.
Русаков вернулся к себе в кабинет, посмотрел на часы – девять уже, и набрал Оксану.
– Сейчас зайду, – ответила она. – Но только быстро, никаких лишних разговоров, не относящихся к делу.
Он положил трубку внутреннего телефона и хмыкнул. Именно сейчас было не до флирта.
Оксана зашла через несколько минут. Действительно, была настроена по-деловому, правда, извинилась, мол, сами понимаете, день такой. Тяжелый.
– Вот,– сказала она, сунув ему в руку бумажку. – Свяжетесь. Он поможет, если что.
И ушла. Русаков, не глядя засунул бумажку в карман, посидел молча несколько минут, потом позвонил Катину.
– Заходи, – отреагировал тот. – По-быстрому. Сам понимаешь.
Да, день тяжелый, думал Русаков, проходя недалекий путь по коридору. Еще недавно ему было тяжело находиться в Москве, в собственной квартире, а сейчас он не дома и положение вообще непонятное. Впрочем, не хуже губернаторского, усмехнулся он про себя.
– Короче, пробили твоего жителя нехорошей квартиры. Вернее, владельца. Действительно, может быть интересно. Смирных Эдуард Павлович, руководитель аппарата главы города. Живет он там или нет, не знаю. У него в собственности еще домик за городом. Коттеджик.
– Что за человек?
– Не знаю. Сорок пять лет. Русский. Не судим. Больше пока не знаю.
– Значит, мэрия? – спросил Ростислав.
– Мэрия – не мэрия, – Сергей Сергеевич скривился. – Не строй из себя детектива. Посмотрим. Кстати, парень твой из столицы когда приезжает?