Они говорили о Фрэнке. Безусловно, Фрэнк представлял собой тот тип мужчины, на который доктору очень бы хотелось походить. Почти по-детски, без всякой примеси горечи или зависти он восхищался им. Именно поэтому он значительно лучше понимал причины, по которым Мелфи вышла замуж за Фрэнка, нежели те, по которым тот женился на ней. В лице Тесс он видел лишь прелестную молодую подругу дома, белокурые волосы которой и великолепный цвет лица уже служили залогом высокой нравственности. По старому, бытующему в народ поверью, «легкомысленными» женщинами являются брюнетки с пылающим взором, а вот героинями бывают нежные, сулящие блаженство блондинки.
Мелфи производила впечатление уж слишком самоуверенной особы, чтобы пробудить в нем рыцарские чувства. Поэтому и было бесполезным искать у него защиту. Доктор, конечно, посоветует ей обратиться в полицию, ибо ему при одной только мысли о возможном скандале становилось не по себе.
Тем не менее ей просто необходимо было доверенное лицо, профессиональный долг которого обязывает к молчанию. Итак, оставался лишь священник. Однако ее отношения с церковью ограничивались ранним детством. К тому же истая набожность духовных лиц уже сама по себе запрещала призывать их на помощь в подобных случаях, где главнейшую роль играла необузданная страсть.
Следовательно, ей оставалось только примириться с тем, что она должна бороться в одиночестве.
После ухода врача она прилегла на диван с раскрытой книгой в руках. Первоначальный инстинктивный слепой страх прошел. Оставалась лишь трудноразрешимая задача... где речь шла о ее жизни.
Против воли вынуждена была Мелфи признать, что Тесс обладает всеми теми качествами, которые саму ее к моменту встречи с Фрэнком делали такой неотразимой. Это ожившее воспоминание о собственной молодости, пробужденное в ней молодой женщиной, как раз и было тем, что она так ненавидела. Отказаться от Фрэнка означало отказаться от самой себя, сдаться, безоговорочно капитулировать, признать собственное поражение. Она не должна распускаться и проявлять слабость, она не должна позволять себе этого!
Когда они поднялись к ней на террасу, она встретила их с улыбкой. Как любая другая женщина, Тесс принялась сразу вытаскивать разные коробки и упаковки, чтобы продемонстрировать Мелфи свои покупки. В течение длительного времени они с серьезным видом рассуждали о моде, а Фрэнк, чувствовавший себя лишним при этом разговоре, просматривал свою почту.
Знойное марево окутывало все вокруг, и изломы береговой линии сливались с морем. Земля источала ароматы. Со скалы свалился камень и, всколыхнув водную гладь, упал в море. Сама природа излучала благодать и гармонию.
По всей вероятности, покой, царивший в природе, сказывался и на душевном настрое обитателей виллы. И тем не менее, иногда чувствовалось напряжение, как будто между ними проползла змея, присутствие которой неизбежно, а реакции непредсказуемы. Каждый из троих вел себя сдержанно, играл свою роль и пытался продемонстрировать остальным, насколько далеко его поведение от искусственного. Наступающая ночь, казалось, была насыщена электрическими разрядами. Ни малейшее дуновение ветерка не колебало прямого пламени свечей, как бывало в другие вечера, и эта неподвижность пламени таила в себе что-то тревожное и необычное. Сама атмосфера тяжело давила на всех троих, а духота усиливалась с невероятной быстротой.
Странно, но слова, которыми обменивались за этим столом, из которых выстраивали отрывочные, несвязные предложения, были лишены всякого смысла.
Лихорадочный блеск двусмысленных взглядов, тут же скрываемый за опущенными ресницами, доказывал, как далеки мысли от разговора. Мелфи после ошибки с автомобилем уже не отваживалась делать какие-либо выводы из поведения Фрэнка и Тесс. Значит, ее инстинкт не был непогрешимым. Она поняла, что нужно меньше строить различных предположений, а просто быть более осторожной.