Тут она попала в самую точку. Вульф не смог бы точнее высказать собственное отношение к юристам, даже с помощью своего богатейшего словарного запаса. Лицо его чуточку смягчилось.
— Сомневаюсь, — произнес он, — что вы представляете себе, сколько трудностей нужно преодолеть. Расследование почти наверняка будет длительным, дорогостоящим и, возможно, безуспешным.
— Да, я понимаю, что вы не волшебник. Я же сказала.
— И вы можете позволить себе такие траты? Я ведь беру немало.
— Знаю. Я унаследовала довольно большую сумму от бабушки, а кроме того, получаю за книги мужа. У меня собственный дом. — Она улыбнулась. — Если хотите заглянуть в мою налоговую декларацию, она у адвоката.
— В этом нет необходимости. Но расследование может занять неделю, месяц, даже год.
— Пусть. Адвокат говорит, что можно продлевать разрешение на временное содержание ребенка ежемесячно.
Вульф взял со стола полоску бумаги, пристально посмотрел на нее, затем положил обратно и перевел взгляд на женщину:
— Вы должны были прийти ко мне раньше.
— Я приняла окончательное решение только вчера.
— Может быть, это уже слишком поздно. С двадцатого мая прошло шестнадцать дней. Тот телефонный звонок был днем?
— Нет, вечером. Чуть позже десяти.
— Кто звонил — мужчина или женщина?
— Затрудняюсь ответить. Думаю, это был мужчина, старавшийся говорить женским голосом, или, наоборот, женщина, пытавшаяся говорить голосом мужчины, — не знаю, какой из вариантов правильный.
— А все-таки?
Она покачала головой:
— Не могу сказать даже предположительно.
— Что вы услышали? Постарайтесь передать дословно.
— Я была дома одна. Сняла телефонную трубку и сказала: «Особняк миссис Вальдон». Голос осведомился: «Это миссис Вальдон?». Я ответила, что да, и тогда мне сказали: «Спуститесь в вестибюль: там есть для вас кое-что», — и повесили трубку. А в вестибюле я увидела ребенка. Отнесла его в комнату, вызвала своего врача и...
— Простите. Вы были дома весь день?
— Нет. Я провела выходные за городом и вернулась домой около восьми. Ненавижу ездить на машине по воскресеньям, после того как стемнеет.
— А где вы были за городом?
— Около Уэстпорта. У Джулиана Хафта — он издает книги моего мужа.
— А где это — Уэстпорт?
Ее глаза слегка расширились от удивления. Но я-то знал, что список окрестных мест, неизвестных Вульфу, мог бы составить целый географический справочник.
— Ну как же, — сказала она, — Коннектикут, округ Файрфилд.
— И когда вы уехали оттуда?
— Сразу после шести.
— На своей машине?
— Да.
— Машину вел шофер?
— У меня нет шофера.
— Кто-нибудь ехал с вами?
— Нет, я была одна. — Она сделала нетерпеливый жест, вновь демонстрируя свое обручальное кольцо. — Конечно, мистер Вульф, вы — детектив, а я — нет, и мне непонятен смысл всех этих ваших вопросов.
— Значит, вы не имеете обыкновения думать. — Он повернулся ко мне: — Объясни ей, Арчи.
Вульф сознательно оскорбил ее. Не желая утруждать себя разъяснением столь очевидных вещей, взял да и перепоручил это мне.
— Вы, вероятно, слишком заняты ребенком, и у вас нет времени, чтобы все обдумать, — сказал я. — Но предположите на минутку, что это я подкинул мальчика, а потом позвонил вам. Я не сделал бы этого, не зная точно, что вы дома. Возможно, я слонялся бы где-то поблизости, ожидая вашего прихода. Еще вероятнее, что я знал о вашем отсутствии в выходные и о том, что вернетесь вы засветло. Я мог даже знать время, когда вы покинули Уэстпорт. Теперь последний вопрос: был ли кто-нибудь с вами в машине? Ведь если кто-то был, он лучше всех знает, когда вы вернетесь домой.
— О господи! — Она изумленно уставилась на меня. — Но если... — И, не закончив фразы, повернулась к Вульфу:
— Ну ладно. Спрашивайте все, что хотите.
— Не хочу, а должен, — проворчал он. — Если соглашусь взяться за работу. У вас собственный дом. Где он расположен?
— Одиннадцатая Западная улица, около Пятой авеню. Мне он достался по наследству. А построил его еще мой прадед. Старый дом Армстедов. Но он мне нравится и Дику тоже нравился.
— Вы сдаете комнаты?
— Нет. Но теперь, наверно, буду.
— А горничная и кухарка живут с вами?
— Да.
— А еще кто?
— В будни приходит женщина помогать по хозяйству.
— Мог ли в январе у горничной или кухарки родиться ребенок?