Воскресенье, утро. В девять тридцать позавтракал. В десять, когда Салли с коляской уже должна была появиться на площади, я уничтожал третью сметанную лепешку, держа ее в правой руке. В левой у меня была «Газетт», раскрытая как раз на той странице, где шел наш материал «Женщины любят детей». Ну что ж, название — дело вкуса. Не мне учить Лона.
13
Когда Лон Коэн говорил, что на площади станут собираться толпы женщин, он несколько преувеличивал. Видимо, он переоценил популярность своей газеты. Воскресный урожай составил лишь двадцать шесть снимков — семь утром и девятнадцать во второй половине дня. Я был у Люси, когда чуть позже пяти вернулась Салли с коляской, и помог вынуть катушки с пленкой из фотоаппаратов. Передней камерой она сделала лишь два кадра, но мы решили проявить всю пленку. Какое значение имеют лишние два доллара при наших-то тратах! Но и через сутки мы все еще не знали, удалось нам сфотографировать мать или нет. Люси не сумела опознать никого из двадцати шести женщин, запечатленных на снимках. По словам Джулиана Хафта, Лео Бингэма и Уиллиса Крага, они тоже не увидели на снимках знакомых. Утром Вульф говорил по телефону с каждым, прося взглянуть на фотографии, но не объясняя, где раздобыл их. Около полудня Эл Познер передал мне по шесть экземпляров готовых отпечатков, и я разослал их с курьером. К пяти часам мы получили ответы, и все — отрицательные. Потом я показал фотокарточки Люси. Насчет одной из них она засомневалась, вроде бы раньше где-то видела эту женщину, но оказалось, что она внесена в наши списки и уже проверена Саулом. Люси просила остаться и подождать возвращения Салли с новыми пленками, но мне хотелось вернуться на нашу Тридцать пятую улицу, потому что скоро могли поступить сообщения по телефону. И действительно, около двадцати минут пятого позвонили Хафт и Бингэм. Я ждал еще ответа от Крага и, когда вновь раздался звонок, подумал, что это он. Но я еще не успел проговорить обычное «Контора Ниро Вульфа», как меня перебили:
— Привет, Арчи, это Саул. Говорю из будки на Университетской площади.
— Ну?
— Кажется, она клюнула, как мы и надеялись. В четыре ноль четыре на площади остановилось такси, из него вышла женщина, пересекла улицу и огляделась. Такси осталось ждать. Она заметила коляску и направилась к ней. К ребенку не наклонялась и не пыталась потрогать его, зато заговорила с Салли. Она пробыла рядом около минуты, точнее — сорок секунд. Машина Орри стояла за углом, но раз ту женщину ждал водитель, не было смысла пытаться подвезти ее. Она села в такси и укатила. Машина марки «парагон». Мне торчать тут до пяти?
— Нет. Разыщи таксиста.
— Номер машины нужен?
— Разумеется. Не дай Бог, попадешь под грузовик или еще что-нибудь случится.
Он назвал номер, я записал и предупредил, что с четырех сорока пяти до шести буду отсутствовать — возьму у Салли пленки и повезу к Элу Познеру. Повесив трубку, я с минуту сидел молча, переводя дух. Первый проблеск после нескольких недель беспросветного мрака. Потом нажал на селекторе клавишу вызова оранжереи.
— Да?
— Примите поздравления. Ваше предположение, что женщина, родившая полгода назад, захочет взглянуть на ребенка, имело основания. Идея использовать как сыщиков, так и фотокамеры тоже оказалась плодотворной. Через десять минут я ухожу, поэтому спешу рассказать. Ставлю два против одного, что мы вышли на мать. Даже три против одного.
— Давай рассказывай.
— С удовольствием. — Я передал ему сообщение Саула. — Так что, если она действительно мать подкидыша, мы ее почти поймали. Выяснить, где она села в такси, нужно, но это может ничего не дать. Главное, что Саул узнает ее на фотографии. Поздравляю вас.