– Спрячь подальше, и двадцать минут ходи по торговому центру.
– Зачем?
– А вдруг меня пеленгуют? Потом выйдешь к фонтану и будешь ждать. Назад поедем вместе.
– А куда вы Мишу?
– Меньше знаешь – крепче спишь. На допросе не сдашь.
– Да я!
– А вдруг тебе вколют сыворотку правды? – прошептал Миша Лопухов.
– Ух ты, – выдохнул приятель с восторгом и побежал по лестнице на второй этаж. А Лара наказала Мише двигаться за ней метрах в двадцати, и пошла дворами, ухмыляясь. Как мало нужно детям, чтобы забыть все невзгоды!
За девятиэтажками она убедилась, что за ними никто не идёт, подозвала Мишу, и они пошли рядом. Был тут пятачок, где за высокими домами чудом уцелел двухэтажный старинный особняк и одноэтажный флигель. В двухэтажном доме, поделённом на квартиры, жила Клавдия Васильевна, коллега Лариной двоюродной бабушки.
Когда-то в Лара ходила в детскую библиотеку, которой заведовала папина тётя Тамара. А одной из её подчинённых была Клавдия Васильевна, в то время ещё молодая женщина. Впрочем, дошкольнице Ларе и пятидесятилетняя баба Тома, и тридцатилетняя Клавдия Васильевна казались старыми. Баба Тома умерла четверть века назад, оставив Лариному отцу в наследство свою квартиру, а Ларе – Клавдию Васильевну.
Клавдия Васильевна всю жизнь жила одна. Из родни у неё остались племянник и племянница, между собой не ладившие, но на свой лад хорошо относящиеся к тётке. А из знакомых – бывшие коллеги, такие же пенсионерки Зинаида Сергеевна и Майя Сергеевна. Одна была вдовой, другая разведённой, имели детей и внуков. Между собой они разговаривали очень любезно, а оставаясь наедине с Клавдией Васильевной, злопыхали друг на друга. Как-то Лара не выдержала и сказала: «А ведь когда они вдвоём, наверняка вам косточки перемывают». Та засмеялась: «Не наверняка, а точно!» Лара удивилась, а она вздохнула: «Деточка, в моём возрасте новых знакомств не приобретают. Ну, поссоримся мы, так с кем общаться будем? Ты думаешь, у них дети, так они не одиноки? Никому старухи не нужны, такое одиночество ещё горше». Собирались эти три старухи у Клавдии Васильевны несколько раз в год, на праздники или под настроение. Покупали бутылочку винца, приносили каждая что-нибудь из закуски. И сидели, вспоминая прошлое.
Прямо от порога Лара сказала:
– Я к вам с просьбой.
Пока Лара рассказывала, Миша испуганно глядел на высокий пожелтевший потолок, выцветшие обои и ветхую мебель. Увидев это, Лара прервала рассказ:
– Клавдия Васильевна, помните, вы пекли печенье «Не из чего»? Научите Мишу, а он потом меня научит!
– Сейчас прямо испечём, – подмигнула старуха Ларе, вынула коробку с формочками и высыпала их на стол. – Мой руки, Михаил!
– Вот! – пулей пролетев в ванную и почти сразу вернувшись, показал он Клавдии Васильевне руки и стал перебирать формочки. – Это сердечки, это звёздочки, это листочки, мы всяких напечём! А почему «не из чего»?
– А узнаешь! Иди, Ларочка, всё тут у нас будет нормально. Приехал ко мне с Украины Миша Лопахин. Один приехал, потому что больше никого у него не осталось. Разыскивает он папу Ивана Лопахина.
Вот удивительно, вчера Лара с трудом ходила, а сегодня всё бегать приходится. И ни одышки, ни сердцебиения, ни слабости!
В четверг взяла отгул и поехала в Новогорск. Спасибо, что, когда поделилась с Ниной Васильевной задумкой насчёт отца Миши, она посоветовала заглянуть в личное дело Дуни. И оказалось, что вовсе не Уремовский университет она заканчивала, а Новогорский. А ведь рассказывала, что в свой областной центр уезжала!
В университете сначала не заладилось. В кадрах сидела такая злобная крыса, что ни крошки информации не пожелала предоставить. Лара в бешенстве пообещала ей, что до ректора дойдёт, но дошла только до проректора по какой-то неважной части и встретила полное понимание. Та вспомнила и Дуню, и её подружек, и даже, заглянув в личное дело и увидев адрес, по которому Дуня в студенческие годы жила, сообщила Ларе данные соседки, которая всю жизнь держит квартирантов-студентов. Все подружки прекрасно помнили Дуню, горевали о её безвременной кончине, с удовольствием вспоминали её приколы, её весёлый характер, её многочисленных кавалеров, но вот только Дуня перевелась к ним уже будучи матерью-одиночкой. Побывала Лара и у квартирной хозяйки. И та Дуню вспомнила, хоть та на квартире у неё не стояла. Оказывается, Дуня была не квартиранткой, а владелицей квартиры. До неё там жила какая-то выжившая из ума столетняя старуха. Соседи надеялись, что карга не догадалась приватизировать жильё. Но когда она умерла, в дом явилась очень богатая дама, а с ней Дуня с младенцем на руках. Дама ходила оформлять собственность, а Дуня отмывала запущенную квартиру. Дама вскоре уехала, а перед отъездом они долго лаялись.