Я вышел из кабинета, прошагал по коридору к черному ходу, возле которого оставил «кадиллак», и поехал в близлежащий бар. Там я проглотил три двойных виски подряд — так быстро, как бармен успевал наполнять рюмку.
Виски меня приободрило.
Дорогу до Клифсайда я преодолел за семь минут. В любое другое время от такой лихой езды у меня бы дух захватило.
В жизни я еще никого так не проклинал, как этого проходимца Хоуи.
Харджис распахнул двери и принял у меня шляпу. Его физиономия ничего не выражала, но я был уверен, что он знает, по какой причине меня вызывают. Я решил, что он станет нетерпеливо ждать, чтобы подать мне шляпу, когда меня выкинут коленкой под зад. Если он ухмыльнется или хоть как-то выразит свой восторг, я вышибу ему зубы.
— Мисс Шелли вас ждет, сэр, — сказал он и проводил меня в огромную гостиную, которая выходила на террасу.
— Она на террасе, сэр.
Она сидела на балюстраде, облаченная во фланелевую пижамную пару бутылочного цвета. Со спины она выглядела ребенком, но, когда повернула ко мне заострившееся, побелевшее и искаженное от ярости лицо, в его выражении ничего детского не было.
— А, заявился наш умный мистер Уинтерс, — процедила она скрипучим голосом, развернувшись ко мне, с горящими глазами. — Ну что, мистер Уинтерс, что вы можете сказать в свое оправдание?
Я придвинулся к ней, не вынимая рук из карманов, напустив смиренно-недоуменное выражение на лицо и тщетно пытаясь унять трепет в сердце.
— А что я должен говорить?
— Не притворяйтесь, будто не знаете, и не смейте лгать мне!
— А в чем дело? Я чем-то не угодил вам? Она тряслась от злости, и ее кулачки то сжимались, то разжимались, словно когти хищной птицы, которая сдерживалась, чтобы не вцепиться мне в глаза.
— Вы знакомы с Берни Хоуи? — выдавила она, наконец.
— Да, а в чем дело? Он — толковый криминальный адвокат. Я собирался рассказать вам про него, мисс Шелли. Мне кажется, он как раз тот человек, который способен собирать для вас арендную плату за «кварталы Шелли».
— К черту арендную плату! — ее голос сорвался на визг. — Предлагали вы ему работать на меня в обмен на тысячу долларов или нет?
— Конечно, да. Так всегда заключаются сделки подобного рода. Любой юрист, и Хоуи в том числе, выплачивает определенный процент за предложенную услугу в виде посреднических. Но ведь не из-за этой ерунды вы так раскипятились, мисс Шелли?
Она спрыгнула с балюстрады и подлетела ко мне. Ее голова не доставала мне даже до плеча, что ставило ее в невыгодное положение, но эта фурия, похоже, ничего не замечала.
— И вы собирались оставить эти деньги себе? — завопила она.
Кажется, здесь была спасительная лазейка. Я мог сказать, что намеревался передать деньги ей, и скупердяйка, возможно, успокоилась бы, оставив мне шанс загладить свою вину. Не знаю, может быть, виски бросилось мне в голову, но я вдруг вскипел. «Будь я проклят, если предложу ей деньги», — решил я. "
— А как вы думаете? — улыбнулся я. — Или я должен передать их на благотворительные нужды?
— Значит, вы потребовали взятку, а в обмен на нее собирались передать Хоуи право взимать арендную плату, пользуясь моим именем, не так ли?
— Это не взятка, мисс Шелли. Это вполне законные комиссионные за услугу.
— Да как вы смеете? Вы дешевый мошенник! — Она визжала, словно ополоумев. — Не ухмыляйтесь, как макака! И как вы смели воспользоваться моим именем, чтобы набить свои грязные карманы!
Я резко шагнул вперед и приблизил к ней лицо.
— Это я мошенник?
— Еще какой! Вы просто жулик, вот вы кто! Вымогатель чертов!
Она орала так, что было слышно во всем доме.
— Вы только заявились, разряженный как попугай, со своими развязными манерами, и я сразу догадалась, что вы жулик!
— Не привлекайте внимание! И хватит визжать! Не уподобляйтесь берджесовским шлюхам.
Она отступила на шаг с лицом, перекошенным от злобы.
— Как вы меня назвали? — голос вдруг снизился до шепота.
— Я сказал, чтобы вы перестали визжать, как уличная потаскуха, — ответил я, тоже приглушив голос.
— Я вам отплачу за это! Я велю уволить вас из банка! Вас выселят из нашего города. Я добьюсь, чтобы вы всю жизнь остались безработным!
— Хватит разоряться, — презрительно сказал я. — Вам меня не запугать. Не на того напали. Я не мозгляк, вроде Ледбитера, у которого при вашем виде поджилки тряслись. И мне плевать на ваши угрозы. Ясно? — прикрикнул я.
Мне показалось, что за личиной ярости промелькнуло изумление.
— Это мы посмотрим! — взвизгнула она. — Прочь с дороги! Я позвоню вашему боссу, тогда посмотрим, как вы запоете!
Она вихрем ворвалась в гостиную.
Проклятье! Если она поговорит со Стернвудом, я пропал. Терять мне было нечего. Охваченный гневом, я бросился за ней и схватил ее за руку в тот миг, когда она снимала телефонную трубку.
— Секундочку!
Ее левая рука взлетела и с силой ударила меня по носу, костлявые пальцы поцарапали мне кожу.
Что тут на меня нашло! На какое-то мгновение я совершенно потерял голову. Когда я пришел в себя, я тряс ее за плечи, как тряпичную куклу, и ее голова с морковными волосами ходила ходуном, словно готовая вот-вот оторваться.
Она пыталась закричать, но из раскрытого рта не доносилось ни одного звука. Глаза вылезли из орбит, и в них застыл смертельный испуг.
Я швырнул ее в кресло с такой силой, что она чуть не опрокинулась вместе с ним. Сжав ее костлявые плечи, я приблизил лицо вплотную и отрывисто заговорил, отчеканивая каждое слово:
— Теперь послушайте вы! Черт знает сколько времени вы наседали на Ледбитера, чтобы он устроил для вас дельце с этим дурацким норковым манто, изъятием ренты и продажей дома. Ледбитер превратился в трясущегося неврастеника, но вы своего не достигли. Я выполнил ваши желания. Все три! За один-единственный день! Слышите? За один день — после того, как вы бились с Ледбитером несколько месяцев! И что я получил в награду? Вы выиграли тридцать тысяч зеленых на одном манто! Пять тысяч в год прибыли от повышения арендной платы! Избавились от нежеланных жильцов и загнали старый дом за баснословную сумму! И все благодаря мне! — Я снова потряс ее за плечи и заорал:
— Слышите? БЛАГОДАРЯ МНЕ! Я это провернул! Зачем я это сделал, по-вашему? Чтобы добиться вашего расположения? Чтобы попытаться затащить вас в постель? Нет, черт возьми! У меня такие же интересы, как у вас! Как и вы, я хочу на этом заработать! И что случилось? Что я сделал? Обманул вас? Украл ваши деньги? Да? — Я снова потряс ее. — Нет, черт побери! Я заработал для вас уйму денег и взял свой процент с клиентов, которые платят вам. Так чего вы разорались? Я посягнул на ваши деньги? Вы потеряли хоть один цент из-за меня?
Я отпустил ее и отступил. Я мелко дрожал, и пот лил с меня градом.
— Валяйте, звоните Стернвуду. Скажите ему все! Жалуйтесь на меня! Хорошо, я потеряю работу, а что потеряете вы? Или вы думаете, что вам удастся провести налоговую инспекцию без моей помощи? Попробуйте, я посмотрю, как вам это удастся! Глазом не моргнете, как очутитесь за решеткой! Звоните! Звонок обойдется вам в каких-то тридцать тысяч долларов! Звоните! Мне плевать!
Я повернулся к ней спиной и вышел на террасу. Я чувствовал себя так, словно побывал в потасовке, но мне и в самом деле было безразлично, что она сделает.
Я плюхнулся в плетеное кресло и минут пять обозревал окрестности, пока вдруг не заметил, что Вестал стоит рядом.
В ее худобе, плюгавой фигуре и безобразной внешности было что-то трогательное.
— Вы сделали мне больно, — прохныкала она. — И синяков понаставили.
— А вы что натворили? — Я показал ей платок. Из расцарапанного носа сочилась кровь. — Скажите спасибо, что я вам не свернул шею.
Она села рядом со мной.
— Я хочу чего-нибудь выпить! Вы можете попросить бутылку? Или вы слишком поглощены жалостью к своей персоне?
Я молча вышел в гостиную и надавил на кнопку звонка. «Что бы я ни сказал, вам не понять моих чувств в тот миг. Я дрался и побил ее Мы оба это знали Я победил, и теперь никто и ничто не в состоянии были помешать мне в осуществлении моих грандиозных замыслов. То был лучший миг моей жизни!"