Венеция. Далекая, чуждая, опутанная паутиной интриг, где французский дворянин — легкая мишень. Где любой неверный шаг мог быть истолкован как шпионаж или измена.
«…вашей задачей будет урегулирование спорных вопросов касательно торговых пошлин и обеспечения лояльности венецианских купеческих гильдий интересам Короны Франции…»
Расплывчато. Опасное. Невыполнимое без огромного опыта и связей, которых у Лео не было.
«…отбыть незамедлительно. Предписывается покинуть пределы королевства не позднее чем через сутки с момента получения сего указа… Успешное выполнение сей миссии будет засчитано в доказательство вашей верности и зрелости…»
Угроза висела в воздухе неозвученная, но кричащая: Провал — и ты потеряешь все. Имущество. Титул. Елену.
Курьер закончил чтение, свернул пергамент и протянул его Лео. Тот машинально взял тяжелый свиток. Королевская печать давила на ладонь, как раскаленное клеймо. Запах сургуча, пота и пыли с дороги ударил в ноздри.
«Его Величество ожидает вашего немедленного отбытия для подготовки, граф», — добавил курьер. Хотя в его тоне не было сочувствия, на мгновение взгляд скользнул вверх, туда, где замерла Елена. — «Однако мои лошади пали бы через милю. Им необходим ночной отдых. Мы выедем на рассвете. Свежие кони будут ждать у ворот с первым светом».
Лео не ответил. Он стоял, сжимая в руке приговор. Весь мир сузился до этого куска пергамента и до ледяного ужаса в груди. Он слышал, как где-то наверху, на балконе, сорвалось короткое, подавленное рыдание Елены. Звук пронзил его насквозь.
Оставить ее. Через сутки. Только-только став его женой. Оставить одну в шато, еще хранящем эхо их свадьбы, под прицелом королевских шпионов и злобных завистников вроде де Лоррена. Оставить, когда их любовь была так нова, так хрупка, так нужна им обоим. Страх за нее был острее страха за себя. Что с ней сделают? Как она выдержит? Сможет ли он вернуться к ней целым и невредимым? А если нет?
Он поднял голову. Его взгляд встретился с взглядом Елены, выглядывавшей с верхней площадки лестницы. Ее лицо было мокрым от слез, но в глазах, помимо ужаса, читалась уже знакомая ему твердость. Твердость, которая не сломалась в Версале и не сломается теперь. Она была графиней Виллар. Его женой. Его союзницей.
Но от этого осознания не стало легче. Королевские лапы сомкнулись вокруг его горла, вырывая из только что обретенного рая. И плата за их вчерашнюю победу, за их счастье, оказалась чудовищной — разлука и смертельная опасность. Воздух в роскошном холле Шато Виллар стал густым и удушающим, как в тюремной камере. Сказка кончилась. Началась жестокая реальность королевской мести. Лео сжал пергамент так, что костяшки пальцев побелели, чувствуя, как его сердце разрывается между долгом, страхом и всепоглощающей любовью к женщине, которую он должен был оставить.
Конец