«Пора,» — прошептал он, и в голосе зазвучал знакомый азарт, заглушающий личную тревогу. «Пора делать дороги. Физические линии связи. Артерии для товаров, новостей, войск если что…» Он взял циркуль и линейку, начал набрасывать на чистом листе трассы, рассчитывая углы подъема, места для дренажных канав, мостов через ручьи. «Оптимизация маршрута. Минимизация затрат. Максимизация пропускной способности и долговечности.»
Это был язык, который он понимал. Проект, в который можно было сбежать от сложности человеческих чувств. Грандиозная, системная задача, требовавшая всех его сил и знаний. Дороги станут его новым кодом, его новой страстью, его спасением от мук совести, вызванных слишком глубоким взглядом служанки. Но даже погружаясь в расчеты, он чувствовал на своей спине незримое, теплое присутствие того самого взгляда — взгляда, который теперь был его самой неожиданной и самой сложной «точкой доступа» в этом новом мире. Войны за земли и дороги он начинал понимать. Но война с собственным образом в сердце простой девушки… эта битва только начиналась, и правила ее были куда сложнее. Он вздохнул и взялся за перо. Дороги строить было проще.
Глава 16. Охота, Учитель и Новая Архитектура Команды
Рассвет только начинал золотить башни замка Виллар, когда Леонард уже стоял у зеркала, пока Пьер застегивал последние пуговицы на новом, темно-зеленом охотничьем камзоле. Ткань была дорогой, крой — безупречным, но она казалась ему тесным скафандром перед выходом в открытый космос неизвестности.
«Всего лишь социальный ритуал,» — пытался убедить себя Леонард, глядя на свое отражение. «Код взаимодействия: вежливость, умеренная активность, демонстрация статуса. Стрельба — опциональный модуль. Просто еще один интерфейс взаимодействия с локальной аристократической сетью. Ничего страшного.»
Но рациональные доводы разбивались о примитивный страх перед реальным ружьем, живым зверем и оценивающими взглядами десятков незнакомых аристократов. В памяти всплывали виар-симуляторы: яркие, безопасные, с гарантированным попаданием и виртуальными аплодисментами. Здесь же все было настоящим. Его пальцы непроизвольно сжались. «Я справлюсь. Система управления страхом… требует калибровки в полевых условиях. Это просто стресс-тест.» Он глубоко вдохнул, стараясь выдавить из себя прежнюю, напускную браваду графа-гуляки. Она не приходила. На смену ей пришло лишь холодноватое напряжение.
Карета маркиза, присланная за ними, была роскошной и удобной. Леонард откинулся на спинку сиденья, стараясь расслабиться, глядя на мелькающие за окном осенние пейзажи. Арман, сидевший напротив, разливал по дорожным фляжкам крепкий, согревающий сидр.
«Выпей, кузен, согреешься,» — предложил он, протягивая фляжку. Его взгляд, острый и привыкший подмечать детали, задержался на лице Леонарда. «Ты… бледен. Не боль ли старая? Или…» Арман запнулся, словно колебался, стоит ли продолжать. «Просто странно. Раньше ты охоту ждал как праздника. Первым в седло, первым в погоню, первым к столу с трофеями и дамами. А сейчас… будто на казнь едешь.»
Леонард почувствовал, как легкая краска стыда приливает к щекам. Арман уловил его слабость. Он взял фляжку, сделал глоток. Терпкий напиток обжег горло, но согрел.
«Ранение… да,» — солгал он частично. «Напоминает о себе в самые неподходящие моменты. А насчет охоты…» — он искал слова. — «Может, просто повзрослел, Арман? Прежние забавы кажутся… пустыми, шумными. А убивать зверя ради потехи…» Он не договорил, пожал плечами. «Особенно когда сам так близко стоял на краю.»
Арман внимательно посмотрел на него, в его глазах мелькнуло понимание и что-то еще — уважение?
«Изменение… к лучшему, кузен. Несомненно, к лучшему. Но маркиз ждет увидеть хозяина Виллара, а не философа. Пара выстрелов для проформы.» Он улыбнулся ободряюще.
Победа (маленькая): Арман принял его нервозность и даже нашел ей оправдание. Он был на его стороне.
Охотничьи угодья маркиза де Саваньяка поражали масштабом. Бескрайние леса, перемежающиеся с золотистыми осенними лугами, холмы, окутанные утренней дымкой. Роскошный охотничий домик, толпы слуг, своры ухоженных гончих, сверкающие на солнце ружья знатных гостей — всё дышало богатством и вековыми традициями. Леонард, в безупречно сшитом, но лишенном вычурности камзоле, держался рядом с Арманом. Внешне — спокоен. Внутри — буря.