И это чувство… дежавю. Когда она нервно поправила прядь волос во время их серьезного разговора о приюте… Этот жест. Такой простой, человеческий. Где-то он это уже видел. Не здесь. Не в этом веке…
Сон навалился как черная волна.
«Он не в замке. Он в лифте "КиберНексуса", стремительно несущемся вверх. Стеклянные стены открывают вид на город-гигант 2025 года. Рядом с ним — она. Лия. В своем простом синем платье, с волосами, собранными в небрежный хвост. Она не смотрит на него. Она смотрит вниз, на огни города, завороженно и… грустно. Ее пальцы нервно теребят прядь волос у виска. Тот самый жест.»
«Ты здесь… не на своем месте?» — слышит он свой собственный голос, бархатный, расчетливо-мягкий, каким он был тогда. Голос охотника.
Лия вздрагивает, оборачивается. Ее серые глаза огромны, полны наивного доверия и… предчувствия боли? Она не отвечает. Она просто смотрит на него. И в этом взгляде — нет упрека. Просто вопрос. Глупый, детский вопрос: «Почему?»
Сцена резко меняется. Его пентхаус. Рассвет. Холодный свет заливает беспорядок постели. Лия сидит на краю, закутавшись в простыню, как в саван. В ее руке — его визитка. Пластиковый прямоугольник смерти ее надежд. Он стоит у двери, безупречный в утреннем костюме. Его голос звучит как голос андроида:
«Такси уже ждет тебя внизу. Мария, моя домработница, придет через десять минут.»
Лия поднимает на него глаза. В них нет слез еще. Только абсолютная пустота. Абсолютное понимание своей глупой, нелепой цены в этой его безупречной жизни. Один вечер. Одна ночь. Визитка и срочное такси до прихода «нормальных» людей.
«Так… это все?» — ее голос — тоненькая ниточка, готовая порваться.
Он поправляет галстук. Его отражение в зеркале — икона успеха. «Все, что могло быть, Лия.»
Леонард резко сел на кровати. Сердце колотилось, как после спринта. Лоб покрылся холодным потом. В комнате стояла глубокая ночная тишина Шато Виллар, так непохожая на гул мегаполиса. Но образ Лии — ее доверчивый взгляд перед падением, ее опустошенность на рассвете — стоял перед ним ярче любой картины бала.
Дежавю. Вот откуда этот знакомый жест Елены. Эта смесь грусти и задумчивости. Эта хрупкость, которую он когда-то разбил так легко, так цинично.
Он схватился за голову. Впервые за все время в этом теле, в этой жизни, воспоминание о прошлом ударило не ностальгией по технологиям или власти, а острой, жгучей болью стыда. Он увидел себя со стороны — того Лео Вилларда. Хищника в дорогом костюме. И его жертву — наивную, доверчивую Лию.
«Что же я наделал?» — прошептал он в темноту, и голос его звучал чужим, полным отвращения не только к тому прошлому «я», но и к отголоскам его в своем нынешнем поведении. Разве не расчётом, пусть и более тонким, был весь этот бал для Елены? Разве не охотой?
Но Елена — не Лия. Она сильнее, холоднее. У неё своя тайна, свои стены. И всё же… этот взгляд. Этот жест.
Леонард снова упал на подушки, уставившись в тёмный балдахин кровати. Триумф бала померк перед призраком прошлого. Ему дан шанс. Не только с Еленой. Шанс стать другим, искренним, не разбивающим хрупкие сосуды. Но призрак Лии стоял у его кровати безмолвным укором, напоминая, как легко сорваться обратно в пропасть цинизма. И её образ теперь навсегда связан с вопросом: что скрывает Елена? И не та ли это боль, которую он когда-то сам причинил другим? Игра вступила в новую, гораздо более опасную фазу. Грань между прошлым и настоящим, между охотником и тем, кто хочет искупить вину, стала зыбкой как никогда.
Глава 45. Земли, Письма и Ледяная Оттепель
Утро после бала встретило Шато Виллар непривычной тишиной. Величественный замок, еще недавно гудящий, как перегруженный сервер, теперь напоминал систему в режиме ожидания после успешного завершения сложной операции. Леонард спустился к завтраку, чувствуя приятную усталость в мышцах и странную легкость на душе, несмотря на ночной кошмар с Лией. Призрак прошлого был грозным предупреждением, но не мог затмить главного: Она пришла. Она танцевала. Она заинтересовалась.
За столом его ждал Арман. Кузен поглощал омлет с видом человека, сосредоточенного на внутреннем монологе. Когда Леонард сел, Арман лишь кивнул, избегая прямого взгляда. Воздух между ними был наполнен невысказанным. Земли Ла Шене. Подарок, который Арман воспринял как подачку, унижающую его гордость.