Завтрак прошел в почти полном молчании, нарушаемом лишь звоном приборов. Когда Арман отпил последний глоток кофе и отодвинул стул, Леонард поднял глаза.
«Готов к отъезду?»
«Да», — ответил Арман коротко. Он встал, поправил камзол. Его лицо было непроницаемым, но в глазах читалось напряжение. — «Спасибо за… гостеприимство. И за бал. Элоиза была в восторге».
Леонард тоже встал. Они стояли друг напротив друга в просторной столовой, солнечные лучи выхватывали пылинки в воздухе.
«Арман», — начал Леонард, выбирая слова. — «О Ла Шене… Я не хотел унизить. Я…»
«Знаю, что ты хотел, Леонард», — перебил Арман, голос его был низким, сдавленным. «Ты хотел сделать «хорошо». Как всегда. Но понимаешь ли ты, как это выглядит? Бедный кузен Арман, вот тебе земли, становись человеком»? — В его глазах вспыхнула обида, и Лео отчетливо увидел, как кузен сжимает кулаки, буквально борясь с желанием хорошенько врезать ему за этот «широкий» жест. «Я не нищий. Я не просил милостыни».
«Это не милостыня!» — возразил Леонард, стараясь сохранить спокойствие. «Это инвестиция. В тебя. В твои идеи. В будущее, которое ты построишь сам. Ты заработал это сторицей, Арман. Не как нищий, а как брат, который не бросил меня в самые темные времена. Ты думаешь, я забыл? Забыл, как ты вытаскивал меня из кабаков, как сидел у моей постели, когда врачи разводили руками? Забыл, как терпел мое «безумие» после падения? — Он сделал шаг вперед. «Ла Шене — это не плата за прошлое. Это трамплин в твое собственное будущее. Возьми его. Построй там то, о чем мечтал. Докажи всем, включая себя, на что ты способен. Без оглядки на мое имя».
Арман смотрел на него, гнев медленно таял, сменяясь сложной смесью стыда, признательности и все еще живой гордости. Он резко выдохнул.
«Ты чертов… манипулятор, Леонард», — процедил он, но без прежней злости. В углу его рта дрогнуло что-то, почти похожее на улыбку. «Ладно. Трамплин, так трамплин. Но знай — это мой проект. На моей земле. Я буду делать там то, что считаю нужным».
«Именно так, кузен», — Леонард протянул руку. «И я знаю, ты преуспеешь. Герцог де Ламбер уже ждет твоего визита во вторник. Не опозорь нас.»
Арман крепко пожал протянутую руку. В этом рукопожатии было все: и не до конца сглаженная обида, и братская солидарность, и вызов будущему.
«Постараюсь», — хмыкнул Арман. Он развернулся и вышел, направляясь к поджидавшей его карете, увозившей его в новую жизнь — графа де Ла Шене.
Леонард проводил его взглядом, чувствуя облегчение. Самый сложный разговор был позади. Он вернулся к недопитому кофе, когда в столовую вошел Пьер с серебряным подносом, заваленным письмами.
«Утренняя почта, месье граф. Много… откликов на бал.»
Леонард взял стопку. Большинство конвертов были богато украшены гербами — благодарности, восторженные отзывы. Он пробежал глазами несколько — теплые слова от герцога де Ламбера, маркиза де Ронсака, других влиятельных гостей. Уголки его губ дрогнули в улыбке. Репутационный капитал: стабильный рост.
Но несколько писем выделялись — более скромные конверты, пахнущие слишком навязчивыми духами. Письма от бывших любовниц? Он вскрыл одно наугад:
«Дорогой Леонард! Бал был восхитителен, как и всегда все, что ты делаешь! Как же давно мы не виделись! Я так скучаю по нашим… беседам. Ты совсем забыл свою маленькую Клару?..»
Другое:
«Лео, солнышко мое! Слухи о твоем перерождении явно преувеличены, раз ты устраиваешь такие фейерверки! Когда же ты навестишь? Моя дверь всегда открыта…»
Леонард почувствовал приступ тошноты. Этот слащавый, претендующий на интимность тон… Напоминание о том, кем он был. О той пустоте, что стояла за его прежними «победами». Он не стал читать дальше. Спокойно, но с отвращением, он взял письма Клары и других «маленьких» и «солнышек» и разорвал их пополам, затем еще и еще, пока от них не остались лишь клочки бумаги. Он бросил их в камин, где они тут же вспыхнули ярким, но быстро угасшим пламенем.
«Пьер», — обратился он к мажордому, чье лицо оставалось бесстрастным. «Если от этих… дам», — он кивнул на пепел в камине, — «придут новые письма, они возвращаются отправительницам нераспечатанными. Без комментариев. Если же они проявят настойчивость… Напишите им от моего имени. Коротко и холодно. Что граф Виллар, вследствие перенесенной тяжелой болезни и амнезии, не сохранил воспоминаний о прошлых… знакомствах. Что он не держит на них зла, но и не желает возобновлять какое-либо общение. Настоятельно просит оставить его в покое».