И именно в этот момент резко загорелся свет коридорной лампы, представив напротив ее камеры две уже знакомые нам фигуры. Старик извлек из глубокого нагрудного кармана ключ и с лукавой улыбкой вставил его в замочную скважину, провернув два раза. Дверь с легким поскрипыванием распахнулась, как раз в тот момент как подошел второй громила из его команды.
– Милая, ты встречаешь меня неподобающим образом.
Два здоровяка обогнули старика , и подошли к пленнице, рывком подняв ее тело с пола на ноги, но она продолжила свисать на их руках, с трудом дотягиваясь до пола, чтобы найти опору.
– Где же твои манеры? – улыбнувшись, поинтересовался старик.
Он подошел еще на шаг ближе к ней и нежно коснулся ее лица, проведя узловатыми пальцами по щеке и тонким побелевшим губам. Она даже не шелохнулась, продолжая часто моргать, привыкая к яркому свету.
Ее грудь тяжело поднималась и опускалась, а кожа казалась восковой в лучах слабой коридорной лампочки. Голова склонилась на бок, а глаза, не отрываясь, смотрели в пол, словно ее ничего не волновало сейчас. Старик провел рукой по все еще мокрым волосам, приподняв ее лицо за подбородок. Старик нахмурился.
– Ты смеешь меня игнорировать? – прорычал он и его рука, резко взметнувшись вверх, упала на лицо пленницы.
Ахнув, она издала неясный стон и резко дернулась, а кожа на щеке начала краснеть, проступая отпечатком. Он еще раз потянул ее за подбородок, но девушка так и не подняла глаз, отчего тот пришел в еще большую ярость.
Еще два хлестких удара заставили ее вскрикнуть и попытаться вырваться. Но руки крепко держали ее, не давая ни единого шанса. Стиснув зубы, она сдерживала слезы, которые от обиды и боли уже застелили ее глаза.
Старик хмыкнул, решив, что одними пощечинами он ничего не добьется. Одним движением из потайного нагрудного кармана появился небольшой кинжал, который как родной, лег в его ладонь. Подняв на него глаза, пленница вжалась в громил, стараясь увеличить расстояние между ее телом и холодным металлом в руках тирана.
Ее губы превратились в тонкую линию, а глаза не могли оторваться от предмета опасности. И это забавляло всех троих. Медленно, словно в танце, старик приблизился к своей жертве и положил острие ей на шею. Кинжал практически врезался в кожу, заставляя девушку замереть, едва дыша.
Лезвие плавно спустилось на ключицу, оставляя за собой краснеющую полосу на белоснежной коже жертвы. Глаза старика с нескрываемым наслаждением скользили по хрупкому телу, следуя взглядом за орудием, которое добрался до широкой бретельки балахона.
Жилистая рука старика обхватила тонкую шею девушки, и она снова дернулась, но кинжал незамедлительно врезался в кожу. Алое пятно расцвело на белой ткани. Старик склонился к плечу девушки, жадно вдыхая запах ее кожи со свежей кровью, и припал губами к надрезу на коже.
Девушка дернулась, зажмурившись и крепко стиснув зубы. Старик усмехнулся, опуская руку вниз. Кинжал легким движение прошелся по бедру жертвы, оставляя за собой новый кровавый узор на ткани. Девушка шикнула, и первые слезы скатились по бледнеющим щекам.
Вцепившись зубами в нежную кожу губ, вздрагивавших при каждом судорожном вдохе, пленница отвела взгляд в сторону. Тиран медленно приблизился к тонким губам, и широкая улыбка украсила его лицо. Острие кинжала уткнулось в живот девушки.
Старик, с каким-то необъяснимым трепетом, касался пальцами губ своей жертвы, отпустив шею. На коже проступили следы от его хватки. Девушка сглотнула, с трудом заставляя себя дышать.
Ее тело дрожало, подгоняемое лихорадкой, а испуганные, широко раскрытые глаза, не отрываясь, смотрели на стену. Ему нравилось ее смятение, ее несгибаемый характер, это напоминало ему о прошлом, давно потерянном прошлом.
Он слегка отодвинул бретельку балахона, проведя по свежей алой крови, окрашивающей его узловатые пальцы. Странная улыбка промелькнула на его лице, когда он облизнул окровавленные пальцы, словно пробуя старинное вино.
Крепко обхватив ее подбородок, он повернул лицо к себе и жадно впился в ее губы, подавляя сопротивление несчастной пленницы. Вскрик утонул в напряженном поцелуе. Ее тело изогнулось, стараясь увеличить расстояние между ней и тираном.
– Оставь ее.
Мой голос был настолько неожиданным, что все резко повернулись в мою сторону, словно до этого и не помнили о моем существовании. Старик усмехнулся, но глаза ясно говорили, что ему не нравится, что его отрывают от игры.
Рука спрятала кинжал в нагрудном кармане, и девушка облегченно выдохнула, обессилено опуская голову. Следы крови, оставшиеся от его пальцев, красовались на ее подбородке и губах.