Не ей противиться его воле. Кажется, вода наконец-то берёт своё. И она тонет.
***
Утро сегодня ясное — на небе ни облака, а жаркое летнее солнце освещает всю территорию поместья. Когда оно наконец-то проникает в комнату Лили Стоун сквозь тонкие шторы, та уже около часа бродит по прилегающему к дому саду. Собирает в корзину листья болиголова, поглядывает на растущие неподалеку цветы — от обычных белых садовых роз до куда более экзотичных, привезенных откуда-то издалека орхидей. Растут они тут с трудом, но садовник — Джеймс — второй год старается сохранить хоть пару цветов ко дню семейного собрания.
Каждый год в один и тот же день, но никогда — в одно и то же время. Кто-то опаздывает, кому-то не хочется расставаться с привычным укладом жизни, а кто-то не хочет слушать разглагольствований отца о Спасителе. Только он и сама Лили сохраняют веру в когда-то важное для их семьи — для всего острова — божество.
Властелин морей и жизни, по легенде когда-то именно он помог семье Стоун вырасти из невзрачных пахарей сначала в хозяев крупного рыболовного промысла, а затем и во владельцев одной из самых обширных сетей гостиниц в стране. Он дал им богатство, возможности и своё благословение в обмен на память о нём. На любовь.
Лили не понимает тех, кто не испытывает благодарности к этому удивительному существу. Уж она-то, родившаяся и выросшая на этом острове, точно знает — это не выдумка. На ночь она слушала сказки матери о его могуществе; по утрам штурмовала небольшие, написанные от руки молитвенники, уже выцветшие и обветшалые от времени; а днём до сих пор смотрит на водную гладь, сидя на песчаном берегу, и замечает длинные щупальца, выглядывающие из-под воды.
Нет никаких сомнений — Спаситель существует. Возможно, сам он зовёт себя иначе и никогда им в этом не признаётся, принимая данное самыми первыми Стоунами имя, но и неважно. Став старше, Лили понимает это лучше прочих.
Имя — это всего лишь имя.
— А вот и травы, — она ставит корзину на кухонный стол и убегает раньше, чем кто-нибудь успевает ей ответить.
Говорить ни с кем не хочется. Их кухарка — миссис Стэнли — улыбчивая и добрая женщина, однако слишком уж говорливая. Лили уверена, что стоит попасться ей на глаза, как та тут же найдёт с десяток вопросов, а то и новых поручений. Нет уж, на сегодняшнее утро у неё совсем другие планы.
Ближе к вечеру, когда на острове будет не продохнуть от братьев и их жён, приехавших сюда вместе с повзрослевшими детьми, у неё уже не останется времени. Они вновь будут смотреть на неё свысока, и не только потому, что она лет на двадцать младше большинства из них.
Она — настоящая Стоун, преданная Спасителю и любимая как им, так и отцом. И никому из них это не по душе.
До небольшой каменной часовни Лили добирается обходными путями — идёт лесными тропинками за поместьем, прячется в тени высоких деревьев и украдкой поглядывает на отблески солнечного света в окнах. Отчего-то в последнее время даже отец не одобрял её визитов в обитель Спасителя. Смотрел на неё мрачно, тяжело и будто бы печально. Смотрел.
Теперь отец может смотреть лишь в бесконечную тьму водной глади. Он умер прямо накануне традиционного семейного собрания, и его смерть поставила на уши всю семью Стоун.
Лили толкает массивную деревянную дверь, пробирается внутрь и закрывает ту изнутри. Догадывается, что другие сегодня будут скорбеть, смахивать с лиц напускные и не очень слёзы, но у неё повода грустить нет. Ей известно, что в объятиях Спасителя отец не будет знать горя. В своей жизни он не совершал ошибок, а значит вода его пощадит.
Ни рая, ни ада, о которых любят говорить остальные, не существует — только жизнь. И свою отец прожил как положено.
Внутри часовни толком ничего нет — каменный алтарь напротив украшенного витражом окна, пара длинных скамей и крошечная исповедальня, куда уже много лет никто не заглядывает. На одной из скамей он и сидит — тот, ради кого Лили приходит сюда снова и снова.
Люди за пределами острова ни сном ни духом о Спасителе, но здесь к нему относятся со всем уважением. И он — мужчина немногим старше самой Лили — последний из его жрецов, настоятель этой часовни.
— Доброе утро, — она садится рядом, но не смотрит на него. Рассматривает витраж — сквозь изображенные на нём черно-зеленые щупальца пробиваются солнечные лучи, а контур звезды из прозрачного стекла будто светится изнутри. — Александр.