Пусть он заберет всю её любовь.
— Ты чувствуешь, Лили? — зеленые глаза сияют ярче полуденного солнца.
— Да-а, — одними губами выдыхает она. Застилающий сознание туман выхватывает из реальности лишь самые яркие пятна, Лили чувствует пульсирующее между её разведенных ног желание и чужое горячее дыхание.
— Наш владыка любит тебя в ответ, — и этот шепот сводит с ума.
Она выгибается под ним дугой, почти кричит, впивается ногтями в деревянную поверхность скамьи. В скольких местах та уже исцарапана? Много месяцев назад Лили перестала считать.
Хвост её окончательно растрепан, волосы спадают на покрытое испариной лицо, а длинная юбка задрана до самой груди. Лили выглядит изможденной, уставшей и счастливо улыбается, а Александр будто и не выдохся даже. Он застегивает и поправляет свою одежду, приглаживает чуть растрепавшиеся волосы и вновь берется за книгу.
Лили стыдливо одергивает юбку и садится с ним рядом. На самом деле ей вовсе не стыдно. Спаситель любит её в ответ — эта мысль окрыляет сильнее любой другой. И поведение Александра вовсе не огорчает.
Тот, как человек истинной веры, просто умеет себя контролировать.
— Сегодня особенный день, Лили, — говорит он на прощание, когда она поворачивает ключ в дверях часовни. — Ты ведь знаешь об этом?
— Сегодня очередное семейное собрание.
— И оно — особенное, — Александр улыбается, и впервые за эти годы она не может понять, что означает его улыбка. — Не переживай, ты всё поймёшь, когда придёт время. Уверен, владыка сам тебе расскажет.
Глаза Лили блестят от восторга. Она знает, что так оно и будет — когда ей наконец-то доведется услышать голос Спасителя, она будет готова. Неважно, что станут болтать родственники, увлеченные совсем другой верой. Здесь, на Хемлок Айленд, их боги не имеют никакой власти.
***
Лили стоит на пирсе и смотрит на приближающийся к острову катер. Ветер треплет её распущенные темные волосы, яркое солнце заставляет щуриться. В его свете морская вода кажется небесно-голубой и кристально-чистой — сквозь неё виднеется белый песок, кое-где можно заметить мелких рыб.
Эта вода, этот свет словно приветствуют подплывающих к острову гостей. Лгут им о том, что тот ничем не отличается от большой земли — крупных городов, наполненных совсем другими порядками и верованиями. Обманывают.
Лили догадывается: Спасителю просто хочется дать им возможность почувствовать себя в безопасности. Она знает, что стоит им обратить против него свою ложную веру, и вода тут же обернется черной и илистой, а небеса затянут грозовые тучи.
Сегодня встречать гостей выходят только она и доктор Харт — тот самый врач, что приехал на остров пару лет назад. Лили поглядывает на него с подозрением. Её раздражают его темные с проседью усы щеточкой, прилизанные волосы и привычка сутулиться. Здоровье отца ухудшилось раньше, — возраст дал о себе знать — но именно с появлением доктора Харта тот потерял веру в Спасителя. Прекратил посещать часовню, не молился вместе с ней за завтраком, кривился при упоминании любых служб. Доктор словно привёз с собой глупую, бессмысленную веру в райские врата и адские котлы — такую популярную за пределами острова.
Ей становится страшно. Что если отец всё-таки нарушил правила? Забыл, не чтил, не слушался. Не любил. Тогда ни Спаситель, ни вода его не пощадят.
Хватит ли её любви на них двоих? Лили гадает, можно ли просить Спасителя о такой услуге. Последнее, чего ей хочется в жизни — навлечь на себя его гнев. Ни за что.
— Как ты себя чувствуешь, Лили? — интересуется доктор Харт под приближающееся гудение мотора. Катер к острову всё ближе и ближе.
— Просто замечательно, — вежливо отвечает она. — Утром я молилась Спасителю о том, чтобы вода приняла отца.
Тот поджимает губы и возводит глаза к небу. За эти годы он не научился уважать чужую веру, хотя к его собственной они относились благосклонно. Никто не заставлял гостей острова и прислугу поклоняться Спасителю как своему владыке. Теперь, в ответ на их благосклонность, чужаки пытаются навязать им своих богов.
Лили молится и просит Спасителя показать, насколько сильно здесь его слово. Показать настоящую благосклонность.