Сыграть против него… Да, тут не споришь. Если вокруг Меган люди будут умирать, как мухи, тогда даже влюблённость, накрывшая её с головой, не спасёт этого негодяя. Она обязательно заметит пропажу тех людей, с кем общается и взаимодействует ежедневно, и начнёт понимать, что к чему. Ему это не нужно, и лишь по этой причине я ещё жива.
Терпит меня. Сжимая кулаки, не контролируя желваки, ходящие по лицу, изрыгая из себя поток не самых приятных слов, грубо и рвано касаясь меня, испытывая сильную ненависть и негодование. Он терпит меня. Но у всего есть предел. И, когда наступит тот самый момент, Винс сожрёт меня целиком. Будет тщательно пережёвывать каждую мышцу, выплёвывать на пол хрящи, обгладывать кости, а затем отдавать их таким, как Кристен, услужливо располагающихся у его ног. Уничтожит без остатка того, кто случайно оказался у него на пути.
Открывает дверцу машины и ждёт, когда я сяду. Морщусь, вдыхая противный, до ужаса неприятный запах, исходящий от ароматизатора. Отвратительно сладкий. Хочется выблевать лёгкие или хотя бы просто закрыть рот и зажать нос.
Устраиваюсь поудобнее, благо теперь можно не переживать на счёт длины платья: мой наряд скрыт под пиджаком Дэвиса, закрывая то, что не следует видеть ни Тому, ни владельцу этого предмета гардероба.
Винсент занимает место рядом с водителем. Автомобиль трогается с места.
— Доброе утро. Рад видеть тебя в сознании, Джо.
— Лучше бы она была без него.
— Много болтает?
— Чересчур.
— И салон пачкает.
— Тебе придётся заглянуть на автомойку.
— Вас не смущает тот факт, что я здесь и всё слышу?
Нагло врываюсь в их беседу.
Они переглядываются между собой и почти одновременно отвечают:
— Нет.
С личным водителем Винса я уже встречалась ранее. Он неоднократно подвозил меня до дома, естественно, перед этим доставив Меган чуть ли не к порогу их огромного особняка. На его голове не было ни единого волоса: уверена, что служба у этого преступника заставит всех преждевременно поседеть или лишиться «гривы» вообще. Если особо не присматриваться, то смотря издалека, можно было с натяжкой сказать, что Том похож на Стейтема. И профессия у него похожа на одну из ролей этого актёра — перевозчик. Судя по первой реплике, в подвал я была доставлена не без его участия.
Мужчины что-то активно обсуждают, напрочь забыв о моём присутствии. Закрываю глаза, не испытывая желания слушать и вникать в их разговор, и пытаюсь расслабиться. Вместо этого почему-то в памяти всплывает воспоминание о моей первой встрече с Винсентом. День, с которого всё началось.
C глазами затравленного зверя (часть II)
" За несколько месяцев до нынешних событий.
— Повторяю ещё раз: посторонним вход за кулисы запрещён.
Это первая фраза, которую я отчётливо слышу, как только оказываюсь в вестибюле театра, в котором работает Меган. Врываюсь в здание вместе с осенним вихрем ветра, который подгоняет и без того быстро бежавшую и запыхавшуюся меня.
Опоздала. Чёрт, чёрт.
У Райт дебют. Нет, она не впервые выходит на сцену. Сегодня Мэг исполняет главную роль в спектакле молодого, но очень перспективного режиссера Тима Харрисона в постановке с социально-психологическим уклоном под названием «Моя недосемья». Пиар-служба постаралась на славу, и зал, если верить смс-сообщению, полученном от Мэгги за десять минут до начала действа, был переполнен не только обычными зрителями, но и представителями средств массовой информации.
Я должна была приехать на премьеру, чтобы поддержать свою подругу. Но кастинг на роль ведущей в утреннем шоу «Хьюстон, у нас гости» перечеркнул все построенные ранее планы. Из приятного: мою кандидатуру всё же утвердили, и через пару дней мы приступим к съемкам первых выпусков. Из плохого: не успела вовремя явиться на спектакль из-за сильно затянувшегося разговора с главным продюсером.
Как всегда, палка о двух концах.
Электронный пропуск противно пищит при соприкосновении с датчиком. Железный турникет размыкается, позволяя мне пройти. Громко стуча каблуками, быстро поднимаюсь по лестнице, приближаясь к охранникам, за глаза ласково называемыми служащими театра Чипом и Дейлом. Мужчины, как обычно дежурят у служебного входа. Но привычную глазу картину нарушает мужчина в чёрном классическом костюме, стоящий рядом с ними и что-то тихо пытающийся до них донести. Активно жестикулировать ему не позволяет огромный букет тёмно-красных роз с крупными бутонами, который он держит в руках.