Поправляю волосы и опускаю голову, сосредотачиваясь на том, чтобы застегнуть пару пуговиц. Слышится шум, на который не считаю нужным обращать внимания: вероятно, в дамскую комнату пожаловал кто-то из посетителей ресторана. Выпрямляюсь, расправляя плечи. Честно говоря, лучше бы я этого не делала. В зеркале, помимо самой себя, вижу Винсента, стоящего позади меня и прижимающего меня к стенке тумбы. Если утром мне казалось, что он очень близок, то это мнение было ошибочным. Сейчас мужчина буквально вдавливает меня в эту поверхность, лишая возможности пошевелиться. Волей-неволей приходится смотреть вперед.
— Винсент, это женский туалет.
Его руки смыкаются у меня на талии, больно сжимая. Негромко шикаю: его пальцы вперились прямо в ноющие синяки.
— Что. Ты. Ей. Сказала?
Он спрашивает, нарочно делая паузы между каждым маленьким словом для того, чтобы это выглядело более устрашающе и внушительно. Наверное, и со своими деловыми партнёрами Дэвис ведёт переговоры в подобной манере. А что, удобно: пока колени трясутся от страха, рука невольно подпишет всё, что угодно, включая и дарственную на виллу в Испании.
— Ничего.
Непроизвольно облизываю губы. Безумно хочется пить, в горле пересохло, словно я уже несколько дней брожу под палящим солнцем по пустыне Сахара. Не сразу, но до меня доходит, что за этим нехитрым движением наблюдает Винсент. Он придвигается ещё ближе, продолжая беспардонно нарушать моё личное пространство, сокращая и без того мизерное расстояние между нами, и перекидывает густые пряди на левое плечо. Тёплое дыхание, отдающее мятой, опаляет мою шею. Заинтересованность, мечущаяся в его голубых глазах, заставляет поёжиться.
— Прекрати это делать.
Почти шёпотом. Едва различимо. Медленно, острыми колышками вбивая эту фразу в мою голову, пробивая череп. Нетрудно догадаться, что Винс имеет в виду. Тоже самое мне говорил Том, когда мы поднимались в квартиру Кристен. Все они хотят одного: чтобы я перестала мешать и пытаться изменить ход событий, разворачивающихся здесь и сейчас. Наверное, напоминаю им назойливую муху, от которой им приходится постоянно отмахиваться или гоняться за ней с газетой в руках, в надежде прихлопнуть и больше не слышать это раздражающее жужжание.
Вижу, что он не намерен что-либо говорить и пояснять, решаю отделаться коротким вопросом.
— Что?
Ответ приходит сам собой под выкрик: «Аллилуйя!»
У него эрекция.
Пересекаюсь с ним взглядом в зеркале: мой застывший, словно ягодное желе, и его озлобленный и затуманенный желанием. Лучше бы он смотрел сквозь меня, как делал это за столом и вовремя своей пламенной речи. Над, под, в сторону — куда угодно, лишь бы продолжил игнорировать моё нахождение в этом туалете. В этом ресторане. В этом мрачном Лондоне. В этой стране. На этой планете.
— Сука.
Словно предварительно пропустив через сито, бросает это слово в мою сторону. Мой мозг в дикой панике пытается придумать хоть какой-то ответ, но к такому он явно не был готов. Дэвис, который с самой первой встречи ненавидит мою персону и всё, что идёт с ней в комплекте, оказывается, меня хочет.
— Сука.
Повторяет, словно я особо одарённая или отставшая в развитии, не понимающая, что говорят, с первого раза.
— Убирайся, Винс.
Услышав это, мужчина резко отстраняется, словно его оттолкнули или одарили очередной оплеухой. Проводит рукой по своим светлым волосам, зарываясь в них пальцами. Он напряжён, словно внутри него разлили котёл с расплавленным оловом. Создаётся впечатление, что если дотронуться до него, то Винсент взорвётся, обдав всех рядом стоящих кипящим металлом. А из таковых тут только я. Звук открывающейся щеколды, резкий хлопок двери, и мужчина оставляет меня одну.
Кошмар.
Не нахожу другого слова, чтобы описать произошедшее. Из меня так и рвётся наружу истерическая усмешка. Мучившие Кристен предчувствия не обманули её. Винсент действительно находит меня привлекательной. Только совсем нерадостно осознавать наличие этой симпатии. Мало мне одного врага, так еще теперь перед глазами постоянно будет маячить и без того уже порядком надоевшая тень Уильямс. Всё это время я настойчиво пыталась спасти Меган от Винса, а оказывается, следовало заодно поберечь и себя. Сначала его ненависть, потом симпатия, теперь желание заняться со мной сексом — а что дальше? Любовь и куча детишек? Нет, ни в коем случае. Лучше вновь сойдусь с Люком, нежели это допущу.