— Не волнуйся, все получится, — снова сказал финансовый директор.
Стоун смотрел на экран и думал о том, хватит ли этих семи тысяч, чтобы купить Мэрилин поездку в Европу. Скорее всего, нет. По крайней мере, на шесть недель этого недостаточно. И она начнет волноваться. Испугается. Станет спрашивать, почему он заставляет ее уехать. Ему придется сказать ей правду. Мэрилин достаточно умна, чтобы тем или иным способом заставить его расколоться. А потом она откажется ехать в Европу, и все закончится тем, что следующие шесть недель она тоже будет лежать без сна по ночам.
Чемодан по-прежнему лежал на лужайке перед домом. Только теперь на боку у него с одной стороны красовалась дырка от пули. Значит, пуля прошла сквозь кожу и жесткий каркас из фанеры и застряла в бумагах. Ричер улыбнулся и отнес его в гараж к Джоди.
Они оставили машину на заасфальтированной площадке и прошли сюда тем же путем, каким уехали. Закрыли дверь в гараж, осторожно приблизились к проходу на кухню. Заперли зеленым ключом внутреннюю дверь, миновали кухню. Закрыли на замок и эту дверь, обошли сумку с вещами Джоди, брошенную в прихожей, и направились с чемоданом в гостиную. Здесь было больше места и света, чем в кабинете Гарбера.
Ричер открыл чемодан и выложил на пол папки. Вместе с ними выпала пуля и покатилась по ковру. Стандартная девятимиллиметровая для парабеллума, в медной оболочке. Слегка приплюснутая спереди от столкновения со старой фанерой, но в остальном целая. Бумага замедлила ее полет, заставив остановиться в пространстве размером в восемнадцать дюймов. Ричер видел отверстие, которое она проделала в половине папок. Он взвесил пулю на ладони и тут увидел, что Джоди стоит около двери и наблюдает за ним. Он бросил ей пулю, и она поймала ее одной рукой.
— Сувенир на память, — сказал он.
Джоди швырнула пулю в камин, словно та была раскаленной и обожгла ей руку, затем опустилась рядом с Ричером на колени перед кучей бумаг, которые он вынул из чемодана. Ричер уловил запах ее духов, незнакомый запах, но очень тонкий и женственный. Бесформенная голубая рубашка была ей великовата, но каким-то непостижимым образом подчеркивала фигуру. Рукава доходили почти до пальцев. Джинсы, затянутые на тонкой талии ремнем, намекали на стройность ног. Джоди казалась хрупкой, но Ричер помнил, какие у нее сильные руки. Худощавая, но выносливая. Джоди наклонилась, чтобы взглянуть на папки, волосы упали на лицо, и он уловил тот легкий аромат, который, как оказалось, помнил все прошедшие пятнадцать лет.
— А что мы ищем? — спросила она.
— Думаю, узнаем, когда найдем, — пожав плечами, ответил он.
Они очень старательно искали, но безрезультатно. В бумагах ничего не было. Никаких указаний на последние дела, ничего важного. Всего лишь куча самых обычных документов, которые неожиданно стали казаться старыми и жалкими, пустым отражением жизни, подошедшей к концу. Самым свежим оказалось завещание, лежавшее в отдельной папке и запечатанное в конверт с аккуратной надписью. Аккуратной, но сделанной дрожащей рукой человека, только что вернувшегося из больницы после первого сердечного приступа. Джоди взяла его и вышла в прихожую, чтобы положить в карман дорожной сумки.
— Есть какие-нибудь неоплаченные счета? — крикнула она из прихожей.
Ричер нашел папку с надписью «Срочно», но она оказалась пустой.
— Ничего такого не вижу, — крикнул он в ответ. — Но, думаю, пара счетов еще придет, так ведь? Они приходят ежемесячно?
Джоди посмотрела на него от двери и улыбнулась.
— Да, — сказала она. — Каждый месяц.
Ричер обнаружил папку с надписью «Медицина», распухшую от оплаченных счетов из госпиталя и клиники, и кучу писем от страховой компании.
— Господи, неужели это столько стоит? — удивленно сказал он, перебирая счета.
Джоди вернулась и наклонилась посмотреть.
— Конечно, — сказала она. — А у тебя есть страховка?
Он тупо на нее уставился.
— Думаю, Министерство по делам ветеранов могло оформить на меня страховку, по крайней мере на какой-то период.
— Ты должен проверить, чтобы знать наверняка.
Ричер пожал плечами.
— Я нормально себя чувствую.
— Папа тоже нормально себя чувствовал, — отрезала Джоди. — В течение шестидесяти трех с половиной лет.
Она снова опустилась рядом с ним на колени. Ричер увидел, как у нее на глазах появились слезы, и взял ее за руку.