Да, я была худее, чем обычно. Из-за тревоги, в которой пребывала последние несколько месяцев, я забывала регулярно питаться. А этого со мной никогда не случалось. Я любила поесть. Любила пробовать что-то новое. Но мои мысли частенько были, мягко говоря, где-то далеко. Не говоря уже обо всей дополнительной работе, которую я взяла на себя, чтобы пополнить свой новый сберегательный счет, который я планировала использовать, чтобы помочь папе.
К счастью, мне не пришлось объяснять потерю веса, потому что мой отец сосредоточился на чем-то другом.
Ком-то другом.
Я отступила в сторону, когда Джей приблизился, весь в черном на фоне ярких цветов вокруг. На нем было дорогое черное пальто, свитер с V-образным вырезом, брюки и черные туфли. Джей, как всегда, был чисто выбрит. Волосы искусно спутаны таким образом, что сводили меня с ума. Темные ресницы обрамляли его зеленые глаза.
Он выглядел как чистый грех. И я знала, что мой отец увидел это. Почувствовал. Но, тем не менее, он протянул руку.
— А ты красивый засранец, а? — сказал мой отец в качестве приветствия.
На лице Джея была маленькая вспышка. Пауза. Мой отец удивил его. Опять же, разрушая все ожидания.
Рукопожатие было долгим, вероятно, очень крепким в том смысле, когда мужчины бросали друг другу вызов. Сильный зрительный контакт, конечно, молчаливое предупреждение моего отца о том, что он убьет Джея голыми руками, если тот причинит мне боль.
— Приятно познакомиться, сэр, — ответил Джей, удивив меня своим почтением.
— Можешь называть меня Ричард, — сказал ему мой отец. — Испортишь отношения с моей дочерью, если будешь называть меня сэр.
Я проглотила истерический смешок, который поднялся во мне при этом заявлении.
Глаза Джея метнулись ко мне, лицо ничего не выражало.
— Понял.
— Входите, входите, — поторопил папа, направляясь к двери. — Потом сумки разберем.
Мое тело слегка расслабилось, когда мы переступили порог и вошли в дом моего детства. Мы пошли прямо в гостиную, телевизор стоял на паузе на футбольном матче. Папа постелил новые пледы и подушки, которые я покупала для него на протяжении многих лет.
Стены были увешаны моими фотографиями в рамках. Даже с брекетами и прыщами. Он даже повесил мою самую первую опубликованную статью по стилю в каком-то каталоге, который едва заплатил мне и обанкротился.
— Обед! — воскликнул папа, хлопая в ладоши. — Вы, должно быть, умираете с голоду. В самолетах продают один картон.
Я натянуто улыбнулась, искренне надеясь, что мой отец не задаст больше никаких вопросов о полете, которые заставили бы меня либо солгать ему, либо признаться, что мы летели на частном самолете. Ему бы это не понравилось. Конечно, взгляд Джея говорил о том, что у него много денег, и я была уверена, что внедорожник, на котором мы ехали, был очень дорогим.
— Я приготовил салат из глазированной утки, — объявил мой отец. Его глаза обратились к Джею, который рассматривал мою школьную фотографию. — Надеюсь, ты не какой-нибудь вегетарианец или, что еще хуже, гребаный веган.
Джей повернулся и сосредоточился на моем отце.
— Нет, я мясоед.
Мой отец кивнул.
— Хорошо.
И этого было достаточно для моего отца.
На сегодня.
***
За обедом я рассказала отцу о том, что происходило в моей жизни, о предстоящей работе и о том, что Рен подставляет под угрозу мирные отношения между двумя странами. Затем рассказала новости о Ясмин и Зои. Папа знаком со всеми моими подругами, он очаровал их всех и считал своей семьей.
Джей ел, говорил, когда к нему обращались, но большую часть времени молчал. Я предположила, что папа выжидает подходящего момента, чтобы задать вопросы.
— Твои родители, Джей, — произнес папа, аккуратно кладя нож и вилку на свою пустую тарелку. — Чем они занимаются?
Я втянула воздух, надеясь, что моя паника и беспокойство никому не заметны. Хотя я вообще ничего не слышала о детстве Джея, я предположила, что оно было не очень счастливым. И в процессе раздумий я поняла, что его родители не были хорошими. Вообще.
Джей не прерывал зрительный контакт с моим отцом, не делал ничего, чтобы дать понять, что это больная тема для него, или что он чувствует себя неловко. С другой стороны, я никогда не видела, чтобы Джей выглядел по другому. Только как контролирующий доминант. Я ничего так не хотела в мире, как увидеть его неуверенным или объясняющим что-то.
— Мой отец служил в армии, — сказал Джей, промокнув рот салфеткой. — Он был ранен при исполнении и получил инвалидность на всю оставшуюся жизнь. Мать работала в супермаркете.
— Армия, — повторил папа, одобрительно кивая. — Ты часто с ними разговариваешь?
— Нет, — ответил Джей как ни в чем не бывало. — Оба моих родителя мертвы.
Я моргнула от того, как бесстрастно он это сказал. Хотя меня это не удивило, зная Джея. Неудивительно, что его родители умерли. Я не видела ни одной фотографии в его доме. Не слышала, чтобы он с кем-нибудь разговаривал по телефону.
И все же какая-то часть меня переживала за него. Я не знала, как бы жила, не зная, что мой отец рядом со мной. Поддерживает, слушает, когда мне нужна помощь. Без него жизнь была бы невыносимо одинокой и опасной.
— Мне жаль это слышать, сынок, — сказал мой отец с искренним чувством в голосе. Я знала, что сейчас он чувствовал с Джеем родство, ведь у того не было родителей.
Джей кивнул в ответ.
За столом воцарилась тишина, которая, конечно, длилась недолго. Только не в присутствии моего отца.
— Хорошо, я все уберу. Возьми сумки из машины и отнеси их в спальню Стеллы, — сообщил он Джею. Папа посмотрел на меня. — А ты отдыхай. Съешь огромный кусок шоколадного торта, который я испек специально для тебя. Это приказ.
Я улыбнулась отцу, и все мое тело согрелось.
— Хорошо.
***
Остаток выходных прошел быстро. Слишком быстро. Я думала, что будет холодно, неестественно и неловко рядом с Джеем, что его мрачное присутствие будет тенью на фоне прекрасных выходных.
Я была более чем удивлена тому, что все было наоборот. Конечно, Джей не изменился. Не начал смеяться, улыбаться или шутить. Он продолжал сохранять невозмутимое выражение лица, нечитаемое настроение и краткие ответы. Но что-то в нем казалось… расслабленным. Он смотрел футбол с моим отцом, пока я перечитывала кое-какие свои старые книги. Он даже помогал мыть посуду.
Ночью он притянул меня ближе к себе, пробормотал все то, что сделает со мной, как только мы вернемся в самолет, а его твердый член вжимался в меня.
Я знала, что мой отец кое-что заметил в Джее. Заметил тьму и опасность, которые он таил в себе. Заметил, как он властвовал комнатой. Властвовал мной.
Он упомянул об этом однажды днем, когда Джей ходил за вином. Я едва успела сделать последний глоток, как он встал, заявив, что пойдет возьмет еще. Это одновременно удивило и обрадовало меня.
— Ты и не думала завести обычные отношения, обычного мужчину, да? — спросил мой отец, когда я уставилась на дверь, в которую только что вышел Джей.
Его слова привлекли мое внимание, он сидел в своем кресле, которое стояло у нас с тех пор, как я себя помню.
Мой желудок сжался при мысли, что он уловил что-то подозрительное.
— Что ты имеешь в виду? — пискнула я.
— Всё напряженно, Стеллс, — сказал он. — Его взгляд. Как будто он готов поймать тебя, если земля уйдет у тебя из-под ног. Будто он ожидает, что кто-то заберет тебя. И то, как ты смотришь на него. Ты двигаешься, когда он двигается. Ты на его орбите.
Да, мой отец был проницателен.
Слишком проницателен.
Я действительно жалела, что допила последний глоток вина, потому что сейчас оно мне действительно было нужно.
— Я просто не хочу, чтобы тебя засосало, милая. Я не хочу, чтобы ты забывала, что у тебя есть своя собственная гравитация. Тебе не нужно вращаться вокруг кого-либо, — сказал папа.