меня молчать, потому что в этом случае она будет хозяйкой всего… Ты поймешь, что так было лучше, гораздо лучше… и она решила заполучить тебя!..
- Тебе она тоже сказала, что так решила?
- Нет, Джонни, мне она этого не говорила, но это бросается в глаза… Ты влюбился в нее с пер-
вого взгляда, а о том, другом ничего не известно… Может быть, она ему написала, чтобы порвать с
ним, может быть, подумала, что он погиб, как все те, кто уходит в сельву… Джонни!.. Джонни, ми-
лый… прости меня за то, что я причинила тебе столько вреда!.. Ты страдаешь… Мучаешься… Но, если бы ты женился на ней, то страдал бы больше, неизмеримо больше, потому что она тебя не лю-
бит…
Она по-прежнему с волнением смотрела на него, ожидая реакции от этого мужчины, раненого
нанесенным ему жестоким ударом; но прошло немало времени, а Джонни все молчал. Он остался не-
подвижным, с блуждающим взглядом, искусав до крови губы, словно смакуя беспредельную боль, ко-
торая с каждым мгновением все больше проникает в его душу, все глубже терзая и разрывая ее.
- Джонни… Джонни…
- Она не любит меня, это – правда, и никогда меня не любила… Сейчас я это ясно вижу… Те-
перь я понял ее сомнения, ее беспокойство… Поэтому она отдалила меня от себя, поэтому отталкива-
ет меня…
- Что?..
- Да-да… Она сказала мне, что не любит меня, она отвергла меня!.. Она поведала мне о своих
сестринских чувствах… И это – все, что она может мне дать. Должен признать, что, по крайней мере, со мной она была честна!..
- Джонни… Я тебя умоляю…
- Оставь меня, Вирхиния… Оставь сейчас же… Я больше не могу!..
- Джонни!.. Джонни!..
Вирхиния побежала через садовые клумбы в том направлении, куда Джонни удалился с отчая-
нием на лице, словно убегая от самого себя.
- Джонни!..
Никто из них двоих не заметил мужчину, пришедшего следом за ними, прятавшегося за кустом
и тоже услышавшего эту исповедь, каждое слово которой было, как удар кинжала. В его груди подни-
маются волны слепой ярости и тоски, угрожая задушить его; внутри него ревут голоса ревности, лю-
бви, боли и отмщения… Он сжал кулаки, глядя, как осыпается и превращается в пыль его
47
последняя надежда. Рухнул зáмок мечтаний и грез, возведенный им против своего желания.
- Это должна была быть она!.. Из всех женщин мира, ею должна была оказаться она!..
Почти физическая боль сжимает его грудь. Кажется, что сердце останавливается, что ему не
хватает воздуха; и словно по заклинанию этого имени, силы покинули его.
- Она… Должна же была Вероника оказаться ею… Вероника, единственная женщина на земле,
которую я смог полюбить!
Глава пятая.
- Джонни!.. Что с тобой?..
- Ох, папа!..
- Что случилось?..
Словно лунатик, Джонни прошел под крытой галереей, и не думая останавливаться перед две-
рью в павильон оружейного зала, когда Теодоро де Кастело Бранко вышел ему навстречу. Следом за
ним – донья Сара с жизнерадостным теперь лицом и несколько любопытных друзей, чье присутствие
гасит горестный вопль, готовый сорваться с губ Джонни.
- Что происходит?.. Мы ждем тебя.
- Да?..
- Подошла твоя очередь. Вероника только что нанесла поражение Хулио Эстраде, победившему
предыдущих…
- Вероника!..
- Не хватает тебя и Сан Тельмо.
- Извинись за меня перед гостями, папа.
- Извиниться за что?.. Да что происходит?..
- Сынок, ты плохо себя чувствуешь?.. Я смотрю, ты очень бледный.
- Джонни, что с тобой случилось?..
- Абсолютно ничего, папа.
Чудом ему удалось овладеть собой. Нужно было мочать, утаивать, скрывать эту боль и эту
ярость. Вопросительные глаза, уставившиеся на Джонни, бесят и раздражают его…
- Если тебе в самом деле плохо…
- Нет-нет, ничего. Смешно тревожить весь мир из-за легкого недомогания. Идемте!..
***
Одним глотком Джонни осушил второй стакан “Опорто”, пока слуга несет ему фехтовальную
маску, рапиру и перчатки. Он не взглянул на Веронику, он не хотел ее видеть, хотя она сидела непода-
леку, всего лишь в нескольких метрах от него, рядом с помостом, где проходили бои. Джонни содрога-
ется, когда Вероника приближается к нему.
- Где тебя носило?.. Ты был первым в списке… А сейчас ты найдешь меня уставшей, и тебе бу-
дет легче победить.
- Не беспокойся, для меня эта партия проиграна заранее.
- Проиграна?.. Почему ты так говоришь?
- Вот увидишь.
Не глядя на нее, он направился к помосту. Ему кажется, что земля уходит из-под ног, стены
вертятся перед его затуманенными тоской глазами. Но он сам не понимает этого. Он не понимает, по-
чему движется, почему шагает, точно робот, предоставленный самому себе. И внезапно все это кажет-
ся ему глупой и нелепой игрой.
- Ты готов?..
Юноша надевает маску, неуклюже сжимает оружие и медлит, созерцая его мутным взглядом, а
Вероника удивленно хмурит брови.
48
- Джонни, что же с тобой происходит?!.
- Ничего, думаю, что плохо себя чувствую. Отложим на другой день поединок.
- Вероника, если для Вас неважна смена соперника, я с удовольствием займу место Джонни!..
Деметрио де Сан Тельмо сделал шаг вперед, продвигаясь к помосту. Никто не обратил внима-
ния на его возвращение в оружейный зал, он никого не удивляет своим странным поведением. Его
губы подрагивают в скорбной улыбке, а глаза более холодны и жестки, чем лезвие шпаги, которую
сжимает его рука.
- Отдохните, Джонни, доставьте мне удовольствие нанести ей поражение!..
Джонни посмотрел на него, словно не понимая. Он движется, как робот, не способный притво-
ряться, овладеть собой и играть на публику, продолжая фарс, к которому его принуждают обстоятель-
ства. Деметрио же полностью пришел в себя и проявляет в своих порывах поразительное хладнокро-
вие, непринужденность и мужество, как никогда прежде.
- Джонни… Как Вы себя чувствуете?..
- Не волнуйтесь... Ничего серьезного. Вполне обычное недомогание, бывающее без сомнения и
у Вас…
- Я не поняла.
- Не терзайтесь больше, не выдумавайте. Идемте фехтовать…
Вероника выпрямилась. Как всегда, когда Деметрио де Сан Тельмо говорит резким тоном, что-
то бунтует в ее гордой душе. Это и ее женская гордость воспламеняет кровь, и предчувствие того, что
этот человек, иногда кажущийся влюбленным в нее, станет для нее страшным врагом, и что-то еще
ускользающее от ее разума, но заставляющее ее посмотреть на него, принимая вызов…
- Возможно, не так легко будет добиться удовольствия нанести мне поражение, как вам кажется.
Хотите попробовать?..
Один прыжок – и он оказывается на своем месте на помосте. Никогда еще Вероника не каза-
лась Деметрио такой прекрасной, со сверкающими дьявольским блеском глазами. Черные шелкови-
стые волосы ниспадают на плечи, контрастируя с облегающим атласным белым жакетом, на котором
выделяется шелковое сердце. Облегающие черные атласные брюки до колен, плотное трико и превос-
ходного качества фехтовальные туфли из лакированной кожи довершают комплект экипировки, под-
черкивая волнующее тело креольской Венеры. В руке, защищенной перчаткой с широким ремешком, тонкая итальянская рапира… Оглушительная тишина установилась в оружейном зале, все приблизи-
лись, чтобы не упустить ни единой детали этого самого интересного за вечер поединка. Между тем
серые и темные глаза скрестили свои взгляды, словно предвосхищая предстоящую дуэль.
- К бою!..
- Минутку… Вы не надеваете проволочную маску?..
- Я никогда не пользуюсь ею. Но Вы можете оставить свою, если боитесь получить ссадины на
лице…
- Было бы совершенно неуместно для довольно отважной соперницы не защищать свою красо-