с ума.
- Сошел с ума от ревности… От отчаяния!.. Сошел с ума из-за тебя, из-за тебя!..
- Деметрио!
- Деметрио, прошу Вас, успокойтесь… Это ужасно… Мой бедный сын расстроен, он выпил
больше положенного. Не понимаю, как подобные вещи могут происходить в моем доме!.. Уверяю Вас, что мне не по себе. Примите мои извинения за него…
- Вам нужно извиняться перед сеньоритой де Кастело Бранко, с которой Ваш сын подло и низко
обошелся.
- Деметрио!
- Да, Вероника… Тебя, тебя оскорбили, а теперь… Доброй ночи… Разрешите откланяться и
освободить Вас от моего присутствия…
Деметрио ушел, а разъяренная донья Сара поворачивается к Веронике.
- Это уж слишком! Но виновата ты, Вероника… Из-за своего легкомыслия, из-за кокетства!..
- Тетя Сара!..
- Если бы ты не стала принимать ухаживания моего сына, то ничего этого не произошло бы. А
теперь кто знает последствия!.. Впрочем, нет ни единого желания ссориться!..
Донья Сара вышла из столовой, а за ней последовала довольно улыбающаяся Вирхиния. Хулио
93
Эстрада подошел к Веронике.
- Вероника, прошу Вас, успокойтесь… Если в этот момент ему может чем -то служить самый
кроткий из Ваших друзей, то…
- Не оставляйте Джонни одного, произойдет ужасная дуэль!..
- Я для Вас больше, чем друг… Увидев Ваши страдания, я понял, что я – Ваш раб, Ваш слуга…
Я сделаю все, о чем Вы меня попросите, Вероника, и, если потребуется, ценой собственной жизни
предотвращу стычку, которой Вы боитесь…
***
Едва Вероника вошла в свою комнату, как снова вышла, задыхаясь в четырех стенах. Ее
страстное, чистое сердце, переполненное обидой, кажется, слишком быстро гонит кровь по венам.
Внезапно все в этой спальне становится ей ненавистным. С тех пор, как уехал Деметрио, дни
так грустны: горечь от беззащитности, это непонимание, несправедливость тети, столько раз отсылав-
шей ее туда, словно в камеру пыток, за мнимые проступки, или какие- то пустяки, преувеличенные ко-
варством Вирхинии… Даже простенок особняка рода Кастело Бранко теперь давит ее, как могильная
плита склепа, но в парке она нашла друга, приют и тайное убежище дней ее детства, а в той скамейке, где Деметрио впервые поцеловал ее, нашла мир грез ее мечтательной юности. Ее влюбленное сердце
ищет оправданий его поведения, чтобы получить их со сладчайшими обидами…
- Деметрио, ревнивец ты мой… Только так ты можешь смотреть на меня, как ты и делал. Рев-
ность… Ревность… Знаю, что из-за нее ты заставишь меня плакать много раз. Ты – властный, и хо-
чешь воспринимать меня, как рабыню… Ты представляешь меня строптивой, надменной… Понял ли
ты, какой маленькой вещью я себя ощущаю рядом с тобой… Я следовала бы за тобой по пятам, как
зверек, ела бы хлеб из твоих рук, проводила бы дни у твоих ног, глядя, как ты работаешь, думаешь, распоряжаешься… до тех пор, как ты забыл бы меня… Мне было бы достаточно боготворить тебя.
Она закрыла лицо изящными, цвета янтаря, руками. В той мечте, которую вообразила ее буй-
ная фантазия, он целует ее; ох уж это воспоминание о тех губах жестких, властных, обжигающих, гу-
бах, которые покорили ее, очаровали, искренних в его терзающей страсти, горьких и сладчайших од-
новременно…
- Ты – демон… Ты – жестокий, Деметрио. Если бы я не была уверена в том, как ты меня лю-
бишь, я не смогла бы простить тебя. Не смогла бы!..
***
- Оставь бутылку… Оставь ее здесь!..
- Джонни, ну пожалуйста… Тебе не кажется, что мы выпили уже достаточно?..
- Оставь меня, я напьюсь до бесчувствия!..
Прошло несколько часов, прежде чем Эстрада, выполняющий обещание, данное Веронике,
наконец-то нашел Джонни в баре того самого Отеля “Платино”. Он бесполезно воюет с Джонни, пы-
таясь вывести его оттуда…
- Почему бы нам не отправиться сейчас в казино?
- Я хочу быть здесь, здесь! Деметрио де Сан Тельмо не поднимался в свои апартаменты… От-
сюда я его увижу, когда он пойдет спать.
- Не хочешь сказать мне, что ты намерен сделать?..
- Поговорить с ним в ином месте, не в моем доме с отцом и матерью, стоящими впереди, с
Вирхинией, висящей на руке… С Вероникой передо мной. Хочу увидеть его наедине.
- Вспомни, что это ты замучил его своими насмешками и вывел его из себя в твоем собственном
доме…
- Я?.. Я?.. Знаешь что, оставь меня, я не желаю спорить… Оставь меня одного!.. Я прошу тебя…
- Я тебя не оставлю, уже слишком поздно, чтобы оставаться здесь… Твоя семья беспокоится, и
ты не имеешь права так себя вести. С тобой не случилось ничего такого, что оправдало бы тебя…
94
- Да что ты понимаешь!.. Что ты знаешь о том, как чувствует себя неудачник перед лицом
счастливого человека, веселящегося везунчика, который украл это счастье у тебя. У тебя!.. Ох!.. Вз-
гляни!.. Взгляни!..
Внезапно повернувшись, Джонни заметил знакомое лицо. В эти часы бар почти пуст, но за са-
мым дальним столиком, в самом тайном уголке, одинокий, молчаливый и мрачный Деметрио де Сан
Тельмо пьет виски стакан за стаканом…
- Так он здесь!.. Кто знает, с каких пор находился он здесь!..
- Джонни!..
- Оставь меня, Хулио!..
Джонни направился к Деметрио прежде чем Эстрада смог ему помешать. Неудержимо горькая
улыбка появилась на его губах…
- Ба, да здесь счастливчик!.. Рискнувший удачник!..
- Что?..
- Вы, как и я, искали утешения в виски… Как мило!.. Как весело!.. Счастливый человек! Ну что
же, счастливец, поднимем бокалы за Вашу удачу, за Ваше счастье!..
Джонни, одним глотком опустошивший стакан виски, который нес в руках, смотрит на спо-
койное, мрачное лицо Деметрио де Сан Тельмо. Деметрио, не отвечая, вонзился в него холодным вз-
глядом своих серых глаз…
- Что с Вами?.. Почему Вы не пьете?..
Деметрио поднялся очень медленно, он много выпил. Но алкоголь почти бессилен против этих
стальных нервов, против этой крепкой, стойкой головы, против этой дерзкой, бесстрашной из-за бури
страстей души, куда сила духа, кажется, вросла по самую глубину, своими непобедимыми корнями.
Джонни, шатаясь, подходит к нему.
- Почему Вы не пьете?
- Если бы Вы не напились до крайне плачевной степени, возможно я и поддержал бы тост…
- Хотите сказать, что я отвратительно пьян?..
- Если бы я хотел это сказать, то так бы и сказал. Я сдерживался, не доводя до последствий, ко-
торые могли бы быть…
- Ну кончно же!.. Я уж и позабыл что Вы – отличный фехтовальщик… Вполне вероятно, Вам
вздумалось подраться, но я убежден в том, что эта дуэль не будет состязанием в зале, и Вашим про-
тивником будет не женщина, а я. Вы будете драться со мной, со мной!..
- Джонни!
- Оставь меня!
- Оставьте его, Эстрада… Нет ни малейшей опасности. Ему не удастся подраться со мной.
- Даже если я плюну Вам в лицо, инженер Сан Тельмо и дам пощечину?
- Джонни!
- Он этого не сделает. Не сделает, потому что если бы он так поступил, он не мог бы надеяться
на дуэль, это стоило бы ему жизни!
- Инженер Сан Тельмо, прошу Вас!..
- Не волнуйся, все это – бахвальство новоиспеченного богача…
- Джонни!
- Ну же, сделайте милость, лишите меня жизни!.. Ну да, милость, любезность… Почему Вы это-
го не делаете, ведь ценность ее Вы уже разрушили?
- Вы – сумасшедший…
- И почему только Вы должны были приехать в Рио?.. И зачем я ввел Вас в свой дом?.. Ну зачем
Вы встали мне поперек дороги?..
- Если бы я мог объяснить Вам в трех словах, что не от меня приходит Ваше несчастье…
- Вы стремитесь прикрыться ею?..
Бог ты мой, я никем не прикрываюсь. Я в ответе за каждое свое слово, за каждый поступок. До-
статочно было Вашего поведения в Вашем собственном доме, чтобы я дал Вам пощечину, если бы не
подумал о том, как Вы должны страдать, чтобы закрыть глаза на Ваше столь нелепое, несуразное