- Так должно было случиться, и тем не менее, это – самый счастливый день в твоей жизни…
- Да, верно, что касается Деметрио. Я знаю, это из-за него, из-за моей любви к нему, все
107
ополчились против меня. Словно я должна оплатить кровью право на его любовь. Но это не важно, все самые главные в жизни права оплачиваются кровью и слезами. Я учусь этому на своей собствен-
ной шкуре… это трудно, но терпимо.
- Я знаю, что ты сильная и отважная, но иногда даже таким необходима поддержка, опора, ну-
жен друг…
- Деметрио всегда будет мне опорой.
- Надеюсь, что так. Но, кроме того, я знаю, что он достаточно ревнив, чтобы не позволить этого
мне, хотя от всего сердца предлагаю тебе это.
- И я от всего сердца благодарна тебе, Хулио.
- Джонни не хотел приезжать… Я почти насильно притащил его, чтобы ты чувствовала себя
спокойней.
- Хулио, я благодарна тебе от всей души!..
- Не за что. Это – последний день, когда ты можешь доставить мне удовольствие быть тебе по-
лезным. Завтра ты будешь далеко и станешь женой человека, заслуживающего смерти, если он не сде-
лает тебя счастливой.
- Я буду счаслива, Хулио.
- Хотелось бы быть таким уверенным, как ты сама. Я знаю – некрасиво обсуждать с тобой этот
вопрос, знаю, что мои слова покажутся тебе неуместными, глупыми, напыщенными, но, по меньшей
мере, я не могу не сказать их тебе. Вероника, я всегда буду твоим другом.
- Я это знаю, Хулио.
- Что бы ни случилось, в любой момент, при любых обстоятельствах, помни: я всегда буду тво-
им другом. А теперь – прощай… Думаю, сейчас тебе самое время начать одеваться… Я увижу тебя в
соборе Рио-де-Жанейро. Мы встретимся там, чтобы посмотреть на самую прекраснейшую из женщин
в самом прелестном наряде, который может надеть женщина!.. До встречи.
***
- Вероника!.. Вероника, ты готова?..
- Да, дядя, заходи…
Самая красивая девушка Рио закончила принаряжаться к свадьбе в полном одиночестве. Даже
простые и хлопотливые руки горничной, постоянно призываемой доньей Сарой и Вирхинией, не
смогли ей помочь.
Она сама надела атласные туфельки, сама прикрепила фату и венок к своим черным волосам,
но никогда еще она не была столь прекрасна…
Беспомощность и одиночество разлили по ее нежным щекам матовую бледность гардении и
омыли ее глаза пролитыми втихомолку слезами. Ее рот возбуждает, потому что вопреки своим печа-
лям, вопреки неудачам, напастям и бедности, свалившимся на нее, она выше их, и в этот решительный
момент ее жизни, она – влюбленная невеста, идущая к алтарю с душой, наполненной чистым огнем…
- Ты – просто красавица…
- Спасибо, дядя.
- Вот твой букет… Тебе нравится?..
- Да.
- Машина ждет.
- Тогда пойдем, дядя.
- Есть кое-что, о чем я хотел бы тебе сказать…
- Говори…
- Прежде я плохо разговаривал с тобой, я чувствую это. И не хотел бы говорить так же и в этот
последний день. Ты нервничала из-за задержки Джонни, а меня в эти дни ужасно беспокоило поведе-
ние сына…
- Меня тоже.
- Я хочу верить, что в глубине души ты не плохая…
108
- О чем ты?..
- Я хочу сказать, что тебе больно видеть его страдания.
- Но, дядя, неужели ты усомнился в этом хотя бы на миг?..
- Оставь, позволь мне сказать тебе хотя бы сейчас то, что я должен сказать. У нас мало времени, все только что ушли. Твоя тетя поджидает тебя у алтаря вместе с мужчиной, который станет твоим му-
жем, твои подружки уже у двери собора, весь город ждет тебя…
- Я считаю, что для меня слишком много чести…
- Это то, что ты заслуживаешь по своему общественному положению, своему рангу и своей фа-
милии… У тебя есть преимущества положения и имени, которые должны оплачиваться самопожерт-
вованием. И если однажды ты забыла об этом…
- Да о чем ты говоришь… забыла об этом… я… однажды?
- Я не хочу говорить тебе ничего, что тебя ранит, или удручает… Если в моих словах есть что-
то оскорбительное, забудь о них, и… думай, что, я плохо выразился, сам того не желая.
- Я не поняла, что ты хотел этим сказать!..
- Я всего лишь хотел дать тебе совет, который считаю необходимым, ведь однажды я пообещал
твоему отцу, что ты будешь для меня, как родная дочь.
- Да, конечно!..
- Ты сама, без принуждения, выбрала мужчину, который станет твоим мужем. Надеюсь, твоя
верность сохранится на всю жизнь.
- В этом ты можешь быть уверен, дядя, в моей верности и моей любви. Я буду жить, чтобы сде-
лать его счастливым…
- Это то, о чем я хотел попросить тебя, и чтобы ты тоже была очень счастлива!..
- Дядя Теодоро!..
- Доченька моя!..
Дон Теодоро с трудом сдержал нахлынувшие, переполняющие и бьющие через край чувства:
этот неудержимый порыв высказать все, что он думает, все, что чувствует, порыв во что бы то ни ста-
ло докопаться до сердца этого создания, но… древние предрассудки возвышаются перед ним. Он
вспоминает обещанное честное слово, вспоминает, что весь Рио собрался перед собором. Представ-
ляет себе высшее общество, простолюдинов, дорожку из цветов, по которой ему предстоит пройти с
невестой, возможно, слишком расстроенной запоздалой исповедью, представляет епископа в расши-
том золотом одеянии… И он ограничивается поцелуем в лоб, словно стыдясь самого себя.
- Уже очень поздно… Идем, дочка!
***
Самая красивая девушка Рио идет по дорожке из тубероз и лилий, но внезапно она представля-
ет себя идущей по тропе из шипов и колючек. Если бы Теодоро де Кастело Бранко рассказал ей все, то
Вероника, затянутая в сеть лжи, смогла бы разодрать ее в клочки и не находилась бы здесь. Но две ма-
ленькие дьявольские ручки затянули петлю, и эта синяя бабочка с ангельским личиком посмеивается, видя мрачное лицо Деметрио де Сан Тельмо, застывшее и холодное – Теодоро, и бледное лицо неве-
сты, чувствующей нависшую над ней невидимую опасность… Но вот она уже перед алтарем, и вот
уже торжественно поднимается рука епископа, и Деметрио де Сан Тельмо приближается к ней…
- Деметрио де Сан Тельмо и Молина, по доброй ли воле хочешь ты взять в жены Веронику Ан-
хелику де Кастело Бранко?..
- Да.
- Вероника Анхелика де Кастело Бранко, по доброй ли воле хочешь ты взять в мужья Деметрио
де Сан Тельмо?..
- Да.
- Соедините Ваши руки. Объявляю Вас мужем и женой во имя Отца и Сына и Святого Духа…
Круг замкнулся. Шелково-стальная сеть на молодоженах затягивается, и самая прекраснейшая
109
девушка Рио в белых нарядах свадебного одеяния похожа на мотылька с тоненькими трепещущими
крылышками, в которого жестоко и беспощадно вонзилось, насквозь проткнув душу, стальное острие
ее печальной судьбы.
***
- Джонни!..
- Да, меня не было в церкви, я не мог смотреть на твое венчание. Но я не могу позволить тебе
уехать, не поговорив с тобой.
Вероника уже сменила свадебный наряд на простое платье из своего роскошного приданого,
самое скромное из тех, которые разрешила надеть донья Сара. Джонни и Вероника стоят у двери в ее
бывшую девичью спальню…
Внизу, в больших залах фамильного особняка де Кастело Бранко, в разгаре праздник по слу-
чаю бракосочетания. Наступает самый выдающийся миг… Больше, чем когда бы то ни было, здесь со-
брался весь цвет высшего общества Рио. Светлой рекой течет игристое шампанское. Все завидуют
удаче этого рослого, крепкого и мрачного парня, который по-прежнему чувствует себя здесь чужа-
ком…
Глаза Вероники заметили его на крытой галерее. Уже одетый в дорожный костюм, Деметрио
нетерпелив и взвинчен. Но Джонни – здесь, перед ней. Лицо его выражает горечь, губы подрагивают, а глаза – безмерно грустны…
- Меня сильно огорчило то, что я не видела тебя в церкви, Джонни… Все, что ты натворил в по-