- Письмо… телеграмма?.. Позволь мне взглянуть!
Встревоженные и озабоченные глаза Джонни открылись. Под его глазами – темные круги. Он
весь дрожит и трепещет в радужном нетерпении. Опершись на подушки, он лежит на своей постели, уже избавившийся от лихорадки, и, по мнению врачей выздоравливающий. Но на душе его отца, жи-
вущего, похоже, только ради него, по-прежнему царит беспокойство за сына.
- Известия не от нее, но наилучшие. Длинная телеграмма от владельца отеля “Сан Педро”…
151
- А-а-а!..
- Некий месье Бело,несомненно очень любезный господин. Он сообщил мне, что Вероника и
Сан Тельмо задержались там только на один день и продолжили путешествие во вторник на прошлой
неделе, что указывает на невообразимо стремительное путешествие…
- Путешествие – куда?
- Непосредственно в Порто Нуэво, это – ближайшее к руднику Сан Тельмо местечко. Связь
Порто Нуэво с Куйабой осуществляется посредством плотов, пирог и других весельных лодок… Нет
ничего удивительного, что письма задерживаются на несколько месяцев…
- А этот месье Бело видел их?.. Разговаривал с ними?..
- Ну, конечно, сынок, поскольку они провели день в его отеле. Похоже, он был рад тому, что я
послал ему телеграмму, и безоговорочно последовал моим указаниям… Ну а теперь, мы должны
подождать известий непосредственно от Вероники…
- Место, куда можно добраться только на пироге, или каноэ…
- Она выбрала свою судьбу, сын, и абсолютно права, разделяя участь мужчины, которого любит.
Вспомни, что ты обещал мне приложить усилия, чтобы забыть ее, проявить волю и быть сильным… А
сейчас, сынок, мне хотелось бы поговорить с тобой о Вирхинии.
- И ты туда же?.. Мама талдычит мне о ней каждый день, и она сама…
- Я знаю, что она не стесняется открыто признаваться тебе в своей любви… Я уже сказал твоей
матери и признáюсь тебе – она весьма далека от идеала той женщины, которую я представлял для
тебя…
- Твой и мой идеал – одинаковы, отец…
- Как бы я хотел, чтобы у тебя была такая же выдержка, как у меня, чтобы перенести разочаро-
вание, чтобы смириться с тем, что нельзя исправить…
- Возможно, когда-нибудь я и смирюсь.
- Но не таким непонятным образом, а доказывая это на деле своими поступками.
- Поступками?
- Позволь тебе объяснить. Одна из причин, по которой я не хотел, чтобы матерью моих внуков
была Вирхиния – это ее слабое здоровье. Она всегда была больна. Недавно я долго разговаривал о ней
с доктором Ортега. Он считает, что с ее сердцем все в порядке и нет никаких повреждений.
- Нет?.. Я рад, папа… рад за маму и за нее.
- Порадуйся также и за себя самого, окажи мне любезность. Похоже, что ее нервы расшатаны и
порождают редкий феномен – она чувствует симптомы несуществующей болезни.
- Что?
- Дело совершенно ясное: Вирхиния больна от любви к тебе… теперь ты понимаешь, что чах-
нешь, потому что одна женщина тебя не любит, а другая, в свою очередь, больна, потому что ее не лю-
бишь ты…
- Я люблю ее, как сестру, папа.
- Быть может, но она – не ты и она весьма далека от того, чтобы испытывать к тебе такие же
чувства. Она любит тебя, как женщина, и не хочет жить без твоей любви…
- Хорошо, папа, я понял… Но пусть пройдет время…
- Не торопись ни в коем случае. Я даю тебе возможность успокоиться и подумать. А я тем вре-
менем пойду сообщу новости твоей матери. Я скоро вернусь с ней.
Джонни остался один в своей спальне, и лицо его приобретает выражение глубокого уныния.
Он падает духом. Вероника потеряна, и для него уже ничего не имеет значения. Только глубокая жа-
лость к родителям, чьи тревоги и волнения огорчают его, одно лишь нежное сочувствие к застенчи-
вой, робкой девушке с большими светлыми глазами и золотистыми волосами, той, что больна из-за
любви к нему, которую он отвергает.
***
- Уже лучше, правда?.. Гораздо лучше… Стоит только взглянуть на лицо…
152
- И в самом деле… Я выздоровела.
- Мой Хайме – великий врач, хоть я и не призываю расхваливать его.
Вероника удобно устроилась среди подушек, ее голова забинтована гораздо меньше, чем в
прошедшие дни. Кажется, она поправилась за считанные минуты, благодаря своему исключительному
жизнелюбию…
Огромные, глубокие и печальные глаза Вероники сверкают внутренним, всегда одухотворяю-
щим ее огнем. Ее губы снова сочные и красные, словно превосходный, прелестный цветок, словно
спелый, сладкий фрукт. Без всякого усилия она уселась в кровати, обратив внимание на шум, донося-
щийся с веранды.
- Кто там бродит снаружи?.. Чьи это шаги?
- Ну чьи они могут быть?.. Вашего Деметрио. Он ходит от окна до угла дома, по меньшей мере
сто раз каждое утро до тех пор, пока мой Хайме не выйдет лечить его и не расскажет, как Вы. Тогда он
уходит присматривать за строительством другого дома.
- Другого дома?..
- Он такой же просторный, как этот, знатно отделан и будет великолепным. Хотите, я позову
Деметрио, и он сам все Вам объяснит.
- Нет!.. не зовите его.
- По-моему…
- Это никого не касается. Я не хочу его видеть, он меня не интересует!..
- Хорошо, как хотите…
- Он уже ушел?..
- Нет… он стоит в углу веранды, пьет кофе, принесенное ему Аешей. Я Вам так скажу, что если
бы не эта девчушка, ваш муж умер бы от голода, поскольку нет способа усадить его за стол поесть, как следует…
- Я хочу ее видеть, эту самую Аешу. Почему она не заходит прибрать эту комнату, если она –
наша служанка, как Вы говорите?
- Уроженцы племени Аеши довольно самобытны.
- Сделайте одолжение, выйдите на веранду позвать Аешу.
- Думаю, ничего не удастся, но попробую… Аеша!.. Аеша!.. Сеньора Сан Тельмо зовет тебя…
Аеша!.. Я не тебе говорю?... Быстро же она сбежала…
- В чем дело?.. Что происходит?.. Тебе что-нибудь нужно?..
Деметрио торопливо вошел в комнату, устремив тревожный взгляд сначала на Веронику, за-
тем, на миг – на сеньору Ботель, и снова – на то лицо, на которое он так пламенно и страстно жаждал
смотреть. Глядя на это лицо, его зрачки расширяются, словно желая впитать, вобрать в себя этот во-
жделенный образ. Глаза Деметрио скучали по красоте Веронику, и теперь невольно сияют от удоволь-
ствия видеть ее.
- Что тебе нужно принести?.. Зачем ты звала Аешу?..
- Вероника просто хотела ее увидеть… Мы столько говорили об этой Аеше, она – очень своеоб
разная девушка.
- Она и в самом деле очень забавна… У этой девушки хорошая память. Не нужно забывать, что
она была служанкой моего брата Рикардо…
Суровый, проницательный взгляд Деметрио вновь наблюдает за невозмутимым под маской хо-
лодного достоинства лицом Вероники.
- 145 -
- Иногда простолюдинам свойственны трогательные верность и преданность.
- Мой милый Сан Тельмо, оставьте Ваши фантазии об этой Аеше. Она – не более чем невоспи
танная нахалка, не умеющая себя вести!.. Но, Боже ты мой, сейчас должен прийти мой Хайме лечить
Веронику. Пойду подготовлю пинцет и бинты, возможно он прямо сейчас снимет ей швы.
- Адела…
- Я скоро вернусь… А пока воспользуюсь тем, что Вы в такой хорошей компании.
Адела ушла, оставив супругов наедине. Несколько мгновений они молча смотрят друг на
153
друга. Наконец, Вероника произносит с горьким сарказмом:
- Нет необходимости, чтобы ты жертвовал собой, ты можешь возвращаться к своим прогул-
кам…
- Пренебрегая добрыми намерениями сеньоры Ботель?.. Подтверждая свою репутацию непочти-
тельного и грубого мужа…
- Полагаю, ты хочешь иметь такую репутацию, она тебя удовлетворяет.
- Возможно, а ты довольна своей ролью жертвы…