ния: ни любопытные глаза, ни внимающие уши, ни странные выражения окружающих их лиц. Дон
Теодоро побледнел, и взяв Веронику под руку отводит ее в глубину собора, где мало людей, откуда не
видны ни алтарь, ни церемония. А меж тем месье Бело, как может, следует за ними…
- Отмените эту свадьбу!..
- Это – невозможно!..
- Для Вас важнее, чтобы люди пожелали счастья Джонни?..
- Но, дочка… Дочка, в такой момент!..
- Я пересекла всю страну, я добралась сюда без отдыха, без передышки, сходя с ума от отчая-
ния, от тоски, предчувствуя это… И вот до чего теперь дошло – Вы не задерживаете свадьбу… Сде-
лайте это, дядя Теодоро, сделайте сию же минуту!..
- Ради Бога, замолчи!.. Ты не отдаешь себе отчет?.. Глаза высшего общества устремлены на нас.
- Но дело в том, что Вы ничего не знаете, не верите мне. Но, клянусь, я вырву правду у
Вирхинии из ее собственных уст!..
189
- Вероника, дочка… Дело не в том, что я тебе не верю… Я узнаю твой голос, твой взгляд. Это –
ты, ты, моя Вероника, которая никогда не лгала и не могла быть коварной…
- И даже теперь, даже теперь Вы не останавливаете эту чудовищную церемонию…
- Поздно… Поздно!.. Вирхиния – уже жена моего сына…
- Поздно, Вероника!.. Поздно останавливать их!..
***
Свадьба завершена. Под руку с мужчиной, ставшим теперь ее мужем, вновь шествует Вирхи-
ния по дорожке из тубероз и лилий. Молочно-белая властная, алчущая рука с пухленькими пальчика-
ми почти свирепо ухватилась за руку Джонни. Так могла бы вцепиться в него беспощадная лапа пан-
теры.
Принимая поцелуи, поздравления и пожелания счастья, проходит Вирхиния по соборной гале-
рее. Толпа друзей и знакомых, растекаясь во все стороны, заполняет весь собор до самых его глубин и
увлекает за собой дона Теодоро, оттащив его далеко от Вероники. Но крепкая рука решительно берет
Веронику под руку… Это – рука ее друга Бело…
- Моя милая подружка… Уходите… Уходите… Послушайтесь моего совета!.. Уходите!..
- Да, друг мой… Увезите меня отсюда… Увезите!..
- Я отвезу Вас в отель!.. Вам нужно отдохнуть, прийти в себя, а уж затем…
- Вероника!..
- Ох!.. Тетя Сара! Вы…
- Ты здесь?.. Да что же это такое?.. Таким образом и в такой одежде?.. Ты с ума сошла?..
Вероника почувствовала, что внезапно к ней возвращаются силы. Неожиданный мощный заряд
проносится по ее жилам, заставляя Веронику гордо выпрямиться. Присутствие этой женщины, ее не-
довольный и удивленный взгляд, ее подрагивающий голос, порицающий и упрекающий ее.
- Это – сеньор Франсуа Бело… А это – моя тетя, сеньора де Кастело Бранко…
- Мадам, я у Ваших ног…
- А где же сеньор Сан Тельмо?..
- В Матто Гроссо!..
- Что ты говоришь?.. А этот сеньор?..
- Он – мой лучший друг… Мой единственный друг…
- Но, Вероника… я не понимаю!..
- Вы все поймете!.. Я решила, что правда должна восторжествовать любой ценой!
- Пожалуйста,.. говори тише!..
- Никто меня не слышит,.. все идут вслед за свадебным кортежем. А кроме того, мне ничего не
важно. Мое желание – чтобы все это узнали, чтобы воссияла правда, правда!..
- Вероника, дочка, ты меня пугаешь!.. Я думаю, ты больна. Полагаю, ты разругалась с Сан
Тельмо… Я боялась этого с тех пор, как ты вышла за него замуж… Мы еще поговорим на эту тему…
Я поговорю с твоим дядей… А сейчас, в данный момент, я… Меня зовут Эстрада. Я поеду с ними, в
их экипаже… А ты… Ты… Ну, ладно, увидимся позже!..
Донья Сара уходит так быстро, как только может, боясь, что Веронику узнают. Она в панике
сбежала, предчувствуя скандал. Странное спокойствие и непобедимый, холодный гнев заставляют не-
счастную жену Сан Тельмо держать голову еще выше, гордо, как никогда.
- Каждую минуту я все больше нахожу, что Вам необходимо уйти от всего этого…
- Нет, Бело. Я приехала бороться изо всех сил, чтобы победить эту клевету и ложь.
- Но это уж слишком для Вас. Я думаю, она – уже жена Вашего кузена. Главная ветвь генеало-
гического древа знатной фамилии выдержит все, кроме скандала и потери доверия.
- Да,.. я думаю об этом, очень хорошо знаю это, я это вижу. Но я думаю также о Матто Гроссо, об одном отчаявшемся человеке, стоящем на коленях, ненавидящем и проклинающем меня и в то же
самое время до безумия любящем меня!.. Человеке, который полюбил вопреки всему, человеке, кото-
рый значил для меня больше целого мира!.. Я пообещала этому человеку, поклялась сделать так, что-
190
бы правда восторжествовала, засияла так, чтобы никто не мог сомневаться в ней… И я должна это
сделать, должна.
- Вы так его любите!..
- Уже не люблю. Я уйду от него навсегда, но сдержу клятву.
- Вы пойдете мо мной… Я отвезу Вас туда, где Вы сможете отдохнуть, все взвесить и подумать, что будете делать.
- Лишь в одно место я могу сейчас поехать, друг мой. В особняк де Кастело Бранко… Отвезите
меня туда!..
У главного входа в собор, перед парадной мраморной лестницей дон Теодоро де Кастело Бран-
ко остановился на несколько минут, чтобы глотнуть воздуха.
Чудом сумел он ускользнуть от толпы друзей, так некстати окружающих его. Его капитал, пре-
стиж, его политический вес слишком сильны, чтобы даже те, кто незнаком с ним не воспользовались
случаем приблизиться к нему, как поступили несколькими минутами ранее, оторвав его от Верони-
ки…
Теперь он снова напрасно пытается скрыть свою печаль и тревогу, механически прощаясь со
всеми отъезжающими. Он хочет знать, и ему необходимо знать то, что Вероника должна раскрыть
ему, хотя в то же самое время, он страшится этого… Вот только сталкивается он со своей измученной
женой…
- Теодоро!.. Ах, Теодоро, а я тебя ищу!.. Ай, Теодоро, как я зла!..
- Ты видела Веронику?..
- И ты – тоже!.. Она помешалась, она – сумасшедшая, думаю, она порвала с Сан Тельмо!.. Поза-
боться о ней, Теодоро, присмотри за ней. Я не хотела бы, чтобы ее увидели Эстрада. Я не смогла сдер-
жаться, думаю, она – больна, очень больна.
- Где ты оставила ее?..
- У двери ризницы. Она – с типом, который, кажется, иностранец. Как мне это не нравится, Господи, какое огорчение в такой день!..
***
Сегодня особняк рода Кастело Бранко – это огромный улей… Длинная вереница блестящих
лакированных личных автомобилей совершают полный оборот по широким дорожкам парка, высажи-
вая гостей под навесами у подножия парадной лестницы. А в помпезно-роскошной столовой с позоло-
ченным потолком, дюжина слуг в ливреях начали подавать на стол изысканные утонченные блюда к
званому ужину.
Джонни с Вирхинией пришли самыми первыми…
- Я буду готова через десять минут, Джонни… И мы тайно сбежим через заднюю дверь!..
- Как пожелаешь!
- Думаю, чтобы переодеться, тебе не потребуется больше времени, чем мне.
- Ну разумеется.
- Нужно, чтобы машина ждала нас прямо сейчас, у меня нет желания терпеть людские глупо-
сти!..
Вирхиния поднялась. Джонни приподнимает голову, чтобы посмотреть на самый верх лестни-
цы, по ступенькам которой быстро взбегают ножки, обутые в белые атласные туфельки. Холодное и
горькое выражение его лица не остается незамеченным для глаз его друга – подошедшего к нему Ху-
лио Эстрады…
- Ты снова плохо чувствуешь себя… Джонни! Что с тобой?..
- Абсолютно ничего!..
- Ты не пойдешь переодеться?..
- Еще есть время… Возможно, мы не уедем так быстро, как расчитывает Вирхиния!..
- Мне поручено отдать распоряжения, чтобы машина была готова.
- Подожди!..
191
- Мне показалось, я слышал ваш с Вирхинией разговор…
- Да… Но мы все не можем бегать, как лакеи, из-за каждого ее каприза.
- Джонни!.. Что с тобой творится?..
- Я не знаю!..
- Пойдем, дружище, успокойся… Ты взвинчен… Я это понимаю. Эти церемонии выводят из се-