Он бросает на меня лишь мимолетный взгляд.
— Что происходит?
Подонок поворачивается, рот сжат в отчетливую злобную линию. Вода продолжает литься из крана в ведро, и, предположительно, он держит кусок разорванного полотенца.
— Волк.
— Паук, — говорит Том.
— Поскольку мы должны были забрать ее, они хотели оценить исходящую от нее угрозу. — Женщина продолжает небрежно прислоняться к стене.
— Это санкционировано, — рычит мужчина. Паук.
— И ты решил, что это значит связать ее и пытать? — спрашивает Том. — Я так не думаю.
Женщина вздыхает.
—Между прочим, я говорила ему, что это плохая идея.
— Ты была права.
— Эй, полегче. — Мужчина в жесте капитуляции поднимает руки. — Вообще-то я не собирался этого делать. Просто морочил ей голову. Ты знаешь, как это работает, ты должен...
Все происходит так быстро. Минутная работа, не более того. Рука Тома тянется к горлу Паука, сдавливая его. Мужчина согнулся пополам, задыхаясь.
Том неторопливо вытаскивает из-за пояса пистолет. Одно плавное, грациозное движение, и приклад пистолета ударяется о голову мужчины сбоку. Он падает на пол.
— Давно хотела это сделать, — говорит женщина. — На мой взгляд, ему всегда нравилось причинять женщинам боль. Гнилой человечишка.
И это последняя капля. Я не привыкла ко всем этим угрозам, страху и насилию. В кино, может быть, но не в реальном мире. Кислота подступает к горлу, и я наклоняюсь в сторону, когда меня тошнит. Рвота брызжет мне на ногу, но я слишком напугана, чтобы чувствовать обычное отвращение. Вместо этого я чувствую себя слабой и опустошенной. Как будто могу вырубиться в любой момент.
— Лиса, унеси его отсюда, — приказывает Том спокойным голосом.
— Черт возьми. Ненавижу таскать на себе мертвый груз. — Женщина, Лиса, достает сотовый, большие пальцы двигаются по экрану, посылая кому-то сообщение вместо того, чтобы выполнять приказ. Возможно, она сначала проверяет свои социальные сети. Не знаю. Во всем этом нет никакого смысла.
Том шагает ко мне, его лицо сурово, глаза холодны. Я никогда его не боялась, но сейчас боюсь. Он достает из ниоткуда нож и садится на корточки, чтобы разрезать путы на моих запястьях. Затем он хватает меня за подбородок, осматривая.
Я отталкиваю его, вытираю рот тыльной стороной ладони. Мой мир внезапно перевернулся с ног на голову.
Том – крутой боец, а меня чуть не взорвали и не утопили в воде. Какого черта?
— Том... — выдыхаю я.
Его темные волосы – это искусный беспорядок вместо его обычной, занудной, аккуратной прически. И в нем есть сосредоточенность, решимость. Нет, уверенность. Вот в чем разница между этим человеком и моим бывшим женихом. Он кажется намного выше и сильнее. Готовый покорять народы, браться за что угодно и побеждать.
Святое дерьмо. Кто этот парень?
Потому что это не мой Том. Этого не может быть.
— У тебя голубые глаза, — говорю я.
— Я ношу контактные линзы рядом с тобой.
— Нет. Ты его злобный близнец или что-то в этом роде. — Это имеет смысл. Вроде того. — Да, наверняка так и есть.
— Не говори глупостей, — коротко отвечает он. — Это я, Бетти. Твой жених.
— Я знаю Тома. Он совсем не похож на тебя. Он бы никогда...
Он делает паузу, потом вздыхает.
— Ты видела мои шрамы. Ты их знаешь.
— Я знаю шрамы Тома, но...
Не говоря ни слова, он стягивает футболку через голову. Том всегда был в форме, но в тусклом свете, с пистолетом, засунутым за пояс джинсов, теперь выставленным напоказ, рельефное тело передо мной выглядит твердым и опасным. Однако шрамы действительно есть. Каждый из них. Один на плече. Порез на правом предплечье. Четыре на животе, как маленькое созвездие.
Я качаю головой.
— Том никогда не снимал рубашку на людях. Он слишком застенчив. Мы даже не занимались сексом при включенном свете.
— Стеснялся ущерба от автомобильной аварии, да?
— Да, и шрамов от занятий спортом и операции, когда он был моложе.
— Мне на них наплевать, — вздыхает он. — Просто был слишком велик риск, что кто-нибудь узнает огнестрельные, ножевые и осколочные ранения, если увидит их.
— Том?
— Привет, детка. — Он одаривает меня грустной, как бы раскаивающейся улыбкой. Впервые он выглядит точно так же, как мой Том.
— Что, черт возьми, происходит?
Он молчит. Но его взгляд скользит по мне, осматривая мое избитое лицо, мое израненное тело. Однако он останавливается на моих руках.
— Бетти, где твое кольцо?
— Я ... я сняла его. Я ушла от тебя.
Впервые эта страшная альтернативная версия Тома кажется почти удивленной. Даже немного шокированной.
— Ты бросила меня? Почему... — затем он оглядывается через плечо на Лису, которая уносит Паука, перекинув его через плечо, как пожарный. Она явно сильнее, чем кажется. Том наклоняется ближе, его голос хриплый и низкий. — Никому не говори. Ты поняла?
— Что? Но, почему?
— Никому. От этого зависит твоя жизнь.
Вернувшись без Паука, Лиса бредет к нам.
— Все сделано.
— Хорошо, — отвечает Том.
— Конечно, ты сам во всем виноват, — говорит Лиса. — Ты тот, кто хотел белый заборчик и семью для прикрытия. Тьфу.
Том поднимает меня на ноги, и я раскачиваюсь, как во время шторма. Он скользит сильной рукой вокруг моей талии, притягивая меня к своему телу. Я не хочу прикасаться к нему, к этому незнакомцу, который так легко прибегает к насилию. Но мои возможности остаться на ногах и выбраться отсюда ограничены.
— Внутренняя утечка расследуется, — говорит Лиса. — Скоро у нас будет что-то для тебя.
Том просто кивает.
— Что мне сказать Пауку, когда он придет в сознание? — спрашивает Лиса.
— Скажи ему, что если он еще хоть раз прикоснется к моей невесте, то в следующий раз я не буду таким дипломатичным.
Лиса фыркает.
— Неважно. Выздоравливай, Бетти. Без обид, ладно?
Том выталкивает меня оттуда так быстро, как только может.
— Знаю, у тебя есть вопросы.
Какое преуменьшение.
Мы находимся наверху, в одной из многочисленных спален огромного старого дома на ранчо. Наверное, где-то в дебрях одного из каньонов. Соседей не видно. Если не считать Лису, вырубившегося Паука и человека, работающего за массивом компьютеров в большой комнате, помещение кажется пустым. Там есть только основная мебель. Никаких фотографий или сувениров. Ничего, что указывало бы на то, что этот дом жилой.
И все это так сюрреалистично. Я хочу продолжать щипать себя, но мне и так уже достаточно больно. Это напомнило мне:
— Кто-нибудь еще пострадал во время взрыва?
— Нет.
— Это предназначалось для убийства?
— Насколько мы можем судить, но бомба дала сбой. Взорвалась рано.
— Кто-то действительно пытался нас взорвать. Интересно…Я заходила в твой офис в поисках скотча. Обычно я туда не хожу.
Его ноздри раздуваются.
— Это могло послужить толчком.
— Значит, в твоей организации произошла утечка информации, и кто-то хочет тебя убить, — говорю я дрожащим голосом. — Или тебя, и меня?
— Ты была внимательна там внизу.
— Я не так глупа, как ты думаешь. — Я почти смеюсь. Или плачу. — По крайней мере, я надеюсь, что нет.
— Детка ...
— Не деткай мне.
Он делает глубокий вдох и проводит рукой по волосам. Последние несколько месяцев он был так занят, что волосы стали длиннее, чем обычно. Давно пора было подстричься.
— Я никогда не считал тебя глупой, Бетти.
— Нет. Просто отчаявшейся.
Он молчит. Ага, очень громкое подтверждение. Не то, чтобы мне это было нужно.
— Ну и что дальше? — спрашиваю я.
— До тех пор, пока мы не сможем определить, кто сливает информацию, мы не будем знать, являюсь ли целью только я. Однако, это имело бы наибольший смысл.
— Если только они не хотели убить меня, чтобы причинить тебе боль. Хотя тебе это не навредит, правда?
Его губы слегка сжались.
— Учитывая, что я хладнокровно душил последнего человека, который причинил тебе вред, думаю, мы можем предположить, что меня это хоть немного волнует.
— Немного. Это очень мило с твоей стороны. — Я сажусь на край огромной кровати, пытаясь успокоить нервы, усталость и боль. Чего бы я только не отдала за Тайленол или что-нибудь покрепче. Может быть, бутылку лечебной водки. — И что теперь будет?
— Теперь мы затаимся, чтобы посмотреть, что нароет Барсук в этих гребаных компьютерах. Пока мы здесь в безопасности.
— Барсук. — Я фыркаю. — А Выдра здесь есть?
— Насколько мне известно, нет.
— Ты и твои друзья – настоящий гребаный зоопарк.
Последовавшая за этим тишина густая и тяжелая. Совсем не удобно. И подумать только, я планировала провести свою жизнь с этим человеком. Этим незнакомцем.