— Не думаю, что настолько плоха.
— На самом деле настолько. Увидимся позже. — Джен выходит из дома, все еще вытирая кухонным полотенцем фальшивую кровь на груди.
— Пока. — Улыбка исчезает с моего лица, как только она уходит.
Том закрывает за ней дверь, щелкает замком и включает систему безопасности. Когда он возвращается в мою сторону, он возвращается к своему особому виду с пустым лицом, ничего не выдавая. В тишине он начинает собирать с пола рассыпанные фрукты.
Неважно. Я поймала его. Я выиграла. Он мой. После того, как я надеру ему задницу, конечно.
— Ты обманула меня, — говорит он.
— Ты обманул меня.
Он качает головой.
— Это был опасный трюк, детка.
— Ты хоть представляешь, как я сейчас зла на тебя?
— Что, если что-то пойдет не так, и кто-то действительно пострадает? — он складывает фрукты в большую миску на столе. — И у тебя покраснела щека.
— У него было мое разрешение на это.
Челюсть Тома сжата.
— Если он когда-нибудь снова сделает что-то подобное, у нас будут проблемы.
— Ему никогда больше не понадобится делать что-то подобное. Ты совершенно не понимаешь сути, — говорю я несколько раздраженно. — Я в порядке, Генри и Джен в порядке, все в порядке. И ты жив — какой сюрприз. Почему бы нам не поговорить об этом минутку, а? Об этом и о том, как я чертовски зла на тебя.
Он вздыхает.
— Я сделал это для твоей же безопасности.
— Ты не можешь самостоятельно принимать важные решения, которые влияют на нас обоих. Это не любовь и не единение. Это просто идиотизм!
Он просто смотрит на меня.
— Я серьезно, Том. Ты разбил мое гребаное сердце.
— Я знаю, и мне очень жаль. Но Скорпион, возможно, не последний человек, который когда-либо придет за мной.
— Тогда мы разберемся с этим вместе.
— Ты не понимаешь, — говорит он. — Я снова работаю. Только консультации. Низкий уровень угрозы и позволяет мне оставаться поближе к дому. Но это все равно опасно.
— Переходить улицу опасно. Езда в автомобиле опасна. Я никогда не нуждалась в том, чтобы ты уходил на пенсию. Это было просто еще одно решение, которое ты принял, предполагая, что знаешь, что мне нужно.
Тем не менее, он не выглядит убежденным.
Идиот.
— Как ты связалась с Генри? Я очень внимательно следил за тобой. Не ожидал, что это произойдет.
— Те пару девчачьих выходных у Джен. Я оставила там свой сотовый и позаимствовала машину ее соседки, чтобы отправиться на поиски на север. На самом деле мне потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить правильный путь к его дому. Он довольно хорошо спрятался.
— Это очень подло.
— Спасибо.
Потом он просто смотрит на меня. И все это есть в его взгляде. Вся любовь, которую я хочу от этого человека.
— Это плохая идея, детка. По множеству причин.
— Позволь мне задать тебе один вопрос, Том. Только один, — говорю я. — Ты любишь меня?
И никаких колебаний.
— Ты же знаешь, что люблю.
— Тогда вот как все будет. У нас будет ребенок, и мы останемся вместе. Я уже приняла решение. Кроме того, кто, черт возьми, знает, что я сделаю дальше, если ты снова попытаешься исчезнуть? Ты никогда больше не сможешь нормально выспаться, беспокоясь о том, какие шалости я могу затеять.
— Ребенок? — спрашивает он с застывшим лицом.
— Да.
Долгое мгновение он ничего не говорит.
— Ребенок. Ух ты.
— Оказывается, иметь дело со всей организацией, необходимой для свадьбы, и то, что твой жених якобы встал и умер у тебя на глазах, мешает вспомнить о приеме противозачаточных таблеток.
— С тех пор, как мы занимались сексом перед свадьбой? — он подходит и встает передо мной. — Срань господня.
— Верно. Примерно через пять месяцев.
— Ты беременна.
— Я, вероятно, буду безумно зла на тебя по крайней мере половину этого времени. Но потом, наверное, я оставлю это в покое. Если тебе повезет.
— Мы собираемся стать родителями.
— Хотя я предупреждаю тебя сейчас, Том. После этого я автоматически выигрываю все споры. Даже если я ошибаюсь, это не имеет значения. Это понятно?
Он протягивает руку и касается моего живота, почти с удивлением, хотя его едва видно.
— С тобой все в порядке? Тебя ведь не стошнит, или ты не упадешь в обморок, или что-то в этом роде, правда? — спрашиваю я.
— Нет. — Он качает головой. — Просто нужна минутка.
— Хорошо.
Наконец, он поднимает свой взгляд, чтобы встретиться с моим.
— Я люблю тебя, Элизабет.
— Знаю. Я тоже тебя люблю. Но если ты еще раз выкинешь что-нибудь подобное, я сама тебя убью.
— Ты сделаешь это, да?
Я пожимаю плечами.
— Ну... не совсем убью, я, полагаю. Но, по крайней мере, пристрелю тебя. Где-то не смертельно, но все равно довольно болезненно. Я правильно понимаю, Волк? Ты слышишь меня и все мои угрозы громко и ясно?
Он улыбается, и это прекрасно.
— Да.
Эпилог
— О.
— О, что? — спрашиваю я, ставя последние грязные стаканы в посудомоечную машину. На ужин были тако, потому что с тако все вкуснее. Не то чтобы жизнь уже не была потрясающей.
Том стоит позади меня с ребенком на руках. На самом деле, с ребенком с голой задницей.
— Он снова спал? — недоверчиво спрашиваю я.
Морщины прорезают его лоб. Отцовство и брак научили его выражать себя полностью и часто самыми разными способами.
— Не знаю, что я делаю не так.
— Человек с такими навыками и ты не можешь справиться с подгузником? Серьезно?
— Думал, на этот раз я все понял правильно. Не слишком туго, не слишком свободно.
— Ух ты. Серьезно. Я имею в виду, что ты можешь обезвредить бомбу, но ситуация с подгузником твоего маленького ребенка каким-то образом выходит за рамки твоих возможностей. Я официально поражена.
— В свою защиту могу сказать, что никто не смог предоставить мне принципиальную схему для этого устройства.
Шестимесячный Генри вынимает кулачок изо рта достаточно надолго, чтобы хихикнуть и улыбнуться мне, прежде чем помочиться на футболку своего отца. Я стараюсь не смеяться. Я действительно пытаюсь.
— Ну, я думаю, это было неизбежно, — говорю я. — Я схожу за салфетками и полотенцем.
— Нет. Ты возьми его, — предлагает мой муж, протягивая мне нашего сына.
— Ни за что. Что, если он сходит по-большому? — я маневрирую вокруг динамичного, а теперь мокрого и вонючего дуэта. — Он весь твой, приятель.
— Отлично.
Возвращение Тома к официальному статусу «живой» означало некоторые изменения. Нелегко воскресить кого-то из мертвых, не придав этому большого значения. Для начала, только Джен и мои родители знают о его возвращении. Я сказала всем остальным, что переезжаю, чтобы начать все сначала, и в конце концов встретила кое-кого нового. Мы переехали в просторный современный дом в стиле бревенчатой хижины на участке в пару акров на окраине Боулдера, штат Колорадо. Мой официальный фаворит из всех конспиративных квартир. В подвале находится охраняемое рабочее место, сейф и оружейный шкафчик…на всякий случай.
Мы также тихо поженились и сменили нашу фамилию на Фергюсон. Том работает в основном онлайн из дома, занимаясь повседневным управлением зоопарка и проводя всевозможные интересные исследования, время от времени совершая короткие поездки. Я тем временем подрабатываю в местном цветочном магазине. Но пока я могу прийти домой и рассказать ему все о своем дне, его должен оставаться совершенно секретным. И я смирилась с этим. В свою очередь, он согласился с тем, что я требую определенного уровня конфиденциальности, и ослабил наблюдение. Я даже иногда позволяю ему выиграть бой, когда чувствую себя особенно великодушно. Думаю, все отношения требуют определенного компромисса.
Иногда я летаю повидаться со своими старыми друзьями в Лос-Анджелес, но чаще всего Джен приезжает сюда, чтобы навестить своего крестника. Лиса, Медведь и Ворон также имеют привычку время от времени заглядывать к нам и тоже претендуют на статус крестных. Оригинальный Генри предпочитает Скайп раз в месяц или около того из его бункера. Он был в восторге от нашего выбора имени и подарил нашему сыну ракетницу, которую мой ребенок никогда не получит, если я буду иметь право голоса по этому поводу.
Мне нравится думать, что наш малыш вырастет бухгалтером, юристом или дерматологом. Что-нибудь безопасное и далекое от взрывчатки. Но мы посмотрим. Люди могут быть только самими собой. Я знаю лишь, что после всего, через что мы прошли, с Томом я становлюсь лучше, а он становится лучше со мной. Жизнь прекрасна.