- Ну и дела.
- Вечером мы подробно обговорим детали. Я пригласил его на ужин, и осмелюсь просить тебя быть вместе с нами столом, хотя и понимаю, что ты предпочел бы обратное. Я знаю, это тяжело, как и большинство обязанностей, и если ты не найдешь в себе силы выполнить этот мучительный долг, то придумай отговорку... но я был бы тебе очень признателен, если бы ты поужинал с нами.
- Хорошо, папа, я все понял.
- А сейчас, прости, сынок, но мне нужно поговорить с твоей мамой и Вероникой, – извинился дон Теодоро и вышел.
Оставшись один, Джонни принялся неверными шагами бродить по кабинету. Толкнув стеклянную дверь, он вышел в столовую. Вирхиния, услышав его шаги, спешно покинула свой наблюдательный пост у окошка в парк и подошла к кузену.
- Джонни, ты такой бледный. Что с тобой? У тебя что-то случилось? – обеспокоенно спросила она.
- Ничего.
- Не отговаривайся. Мне кажется, ты заболел, у тебя ледяные руки. Да ты весь дрожишь!..
- Ох, Вирхиния, оставь меня ради бога!..
- Джонни, милый ты так страдаешь. Скажи мне, что с тобой. Это все из-за нее, правда? Ну да, конечно, из-за нее. Сан Тельмо приходил сватать Веронику, и дядя Теодоро согласился, правда?.. Он согласился и ничего ему не сказал, обвел вокруг пальца.
- За кого ты принимаешь папу, Вирхиния?.. Рассказать все Деметрио было очень тяжело и больно, и все же он это сделал.
- Значит, они не женятся? – глаза Вирхинии торжествующе вспыхнули.
- Почему же? Женятся. Сан Тельмо сказал, что для него это не имеет значения. Он просто отказался от приданого, чтобы Вероника не смогла подумать, что его привела к алтарю не любовь, а деньги. Сан Тельмо безразлично ее прошлое, думаю, он даже слушать о нем не хотел.
- Сан Тельмо дурак, у него нет чести и достоинства!
- Не говори так. Он честнее и достойнее нас. Он любит ее, понимаешь? Любит и знает, что она тоже его любит, да что там любит – боготворит! Сан Тельмо был рожден, чтобы побеждать, рассеивать иллюзии. Кто из нас сравнится с ним!
- Ты завидуешь ему.
- Ты права. Хотелось бы думать, что я ненавижу его, но это – не ненависть, это – зависть, ревность, злость и стыд, потому что он оказался сильнее и выхватил ее у меня из рук! Не знаю, как я смогу жить без нее! – выкрикнул Джонни.
- Но, Джонни... – Вирхиния попыталась что-то сказать, но он грубо прервал ее.
- Ты не можешь меня понять. Ни ты и никто из тех, кто меня окружает, даже папа. А вот Вероника поняла бы меня, если бы я мог сказать ей об этом! Ее душа понимает, что такое страсть и бури, которым нет названия, и в которых разум терпит крах. Да, она поняла бы меня, потому что в ее жилах течет кровь!
- Джонни!..
- Оставь меня, слышишь? Оставь! – Джонни пулей выбежал из столовой, не желая слушать Вирхинию.
- Что это с Джонни? – спросил, вошедший через другую дверь дон Теодоро. – Куда он побежал?
- К себе в комнату. Он такой печальный, – сокрушенно заметила Вирхиния. – Как это ужасно, что Вероника его терзает!
- Вероника была здесь?
- Нет, дядя, не была. Я имела в виду, что Джонни страдает, вспоминая, как Вероника с ним обошлась. Она делает вид, что ничего не понимает. Вот и сейчас она побежала в дальний угол парка.
- Что? – насторожился дон Теодоро.
- Бедняжка, должно быть, в нетерпении, ведь Сан Тельмо наверняка вернется, чтобы встретиться с ней и поговорить через решетку.
Взгляд Теодоро сделался жестким, а лицо выражало холодное презрение. Он пренебрежительно посмотрел на симпатичную и хрупкую, как куколка, девушку и отвернулся.
- Черт бы тебя побрал, старый дурак, и когда ты только сдохнешь? – желчно процедила она сквозь зубы.
***
К месту свидания, высокой бронзовой решетке в глубине парка, намертво прикрепленной к каменной ограде, Вероника и Деметрио подошли почти одновременно. Парк здесь больше похож на цветущий густой лес, в котором нетрудно укрыться от посторонних глаз.
- Ну что, плохие новости? – дрожащими руками Вероника вцепилась в руки Деметрио. – Дядя отказал тебе? Не дал согласия на брак? – Ее глаза с тревогой ищут ответа на загадочном лице Сан Тельмо. Но как найти ответ, если серые, любимые глаза задают так много вопросов, но ничего не отвечают, а эти чувственные сладкие губы от боли и тоски стали безжалостно-жестокими?
- Для меня это самое лучшее известие в мире – твой дядя согласен.
- Деметрио, любимый!..
- Он навел справки обо мне и не возражал против нашей свадьбы.
- Деметрио, я самая счастливая женщина на земле!.. Но почему ты говоришь мне об этом так сухо? Почему в твоих глазах нет блеска? Почему ты не смеешься, не поешь от счастья, не сходишь, как я, с ума?
- Вероника!..
- Почему молчишь, не придумываешь новых слов? Впрочем, это неважно!.. Любимый, жизнь моя!
Мне тоже кажутся жалкими и убогими те слова, что я тебе сказала. Ну почему так беден и убог наш язык по сравнению с чувствами?
Деметрио не нашел слов, чтобы ответить. Ему горько и больно, словно что-то лопнуло в груди.
- Подожди, – облегченно выдохнул он, услышав раздавшиеся поблизости шаги дона Теодоро. – Кажется, сюда идут, так что я пойду.
- Подожди, не уходи, это, должно быть, садовник.
- Я должен уйти.
- И в самом деле, должны, инженер Сан Тельмо, – заметил подошедший дон Теодоро.
- Дон Теодоро!
- Дядя!
- У меня дар – приходить некстати, но это к лучшему. Хорошо, что пришел я, а не какой-нибудь сплетник-слуга, разносящий слухи, и придающий вещам смысл, которого, я надеюсь, они не имеют.
- Простите нашу бестактность, сеньор Кастело Бранко, – извинился Деметрио. – Я попросил Веронику встретиться со мной после нашего с Вами разговора.
- С твоей стороны очень благородно взять вину на себя, Деметрио, – вмешалась Вероника, – но совершенно ни к чему. Это я попросила его прийти, дядя. Я была слишком нетерпелива.
- Зная меня, у тебя было достаточно причин для беспокойства, Вероника, но, думаю, что инженер Сан Тельмо уже успокоил тебя.
- Прости меня, дядя. Я очень сильно люблю его, и я так боялась! В последнее время ты держался со мной так странно, будто не мог простить мне, что я полюбила его, будто возненавидел меня за то, что я отдала свое сердце ему, что предала твою мечту.
- Ты ошибаешься. Я не из тех, кто стремится подгонять любовь под правила. С меня довольно и того, что я непреклонно отстаиваю кодекс чести, и в этом я не уступлю и не прощу нарушения.
- Дядя, я не понимаю, что ты пытаешься сказать мне, но если ты намекаешь на это невинное свидание, то в том нет смысла.
- Оставим это невинное свидание. На самом деле я очень рад, что снова застал вас одних. Раньше, во время нашего разговора с инженером Сан Тельмо, я отказался от скорой свадьбы, чего он так хотел.
- И что же, дядя?
- Я ошибался, сеньор Сан Тельмо прав: не стоит ждать. К чему откладывать свадьбу в долгий ящик? У него необычные обстоятельства, так что не стоит слепо придерживаться канонов.
- Почему?
- Есть тысяча причин, и среди них срочные дела сеньора Сан Тельмо. Возможно, инженер Сан Тельмо забыл романтично сообщить тебе, что он – совладелец самого солидного золотого рудника, открытого в Матто Гроссо за последние тридцать лет.
- Это так, Деметрио? – удивленно спросила Вероника.
- Полагаю, ты можешь не сомневаться, дражайшая племянница, поскольку услышала это от меня.
- Разумеется, дядя, но это кажется мне сном из “Тысячи и одной ночи”. Я никогда не думала...
- О золоте Матто Гроссо? – вмешался в разговор Деметрио. – Оно, действительно существует. И в самом деле, в зеленом аду сельвы, человек может стать миллионером за несколько недель, между тем, как сотни людей теряют жизни…
- Инженер Сан Тельмо хочет увезти тебя с собой в следующий раз. Он не может отлучаться больше чем на два месяца. Поездка занимает почти две недели, но с учетом разных трудностей, может растянуться на три.