- Эта сеньора Ботель просто невыносима! – недовольно пробурчал Деметрио.
- Адела – славная, искренняя женщина, – заступилась за подругу Вероника, – а здесь так мало добрых душ… С твоего позволения.
- Вероника, – тихо начал Сан Тельмо.
- Что? – спросила она.
Деметрио остановился и посмотрел жене прямо в глаза, но под взглядом бездонных черных глаз смешался и умолк, не зная, что сказать. Он разомлел от одного лишь взгляда Вероники, поскольку на всем свете не найти было лица красивее этого, правильно очерченного, хранящего величие античной богини.
- Хочешь сообщить, что идешь в таверну? – с насмешливой горечью продолжила Вероника.
- Никуда я не пойду, а останусь здесь, – вздохнул Деметрио и робко предложил: – Давай посидим на веранде. Здесь так хорошо, прохладно…
- С твоего позволения, я пойду писать письмо.
- Писать письмо?.. Я думал ты его уже написала. Разве преподобный Джонсон не отправил его? – в вопросе Деметрио прозвучала тревога, и такая же тревога засветилась в его серых, отчаявшихся глазах. Вероника помедлила с ответом, словно наслаждаясь страданиями мужа.
- Надеюсь, ты не запретишь мне написать письмо родным, – сухо сказала она, наконец.
- Я никогда тебе этого не запрещал, и думал, что ты уже написала письмо, – Деметрио немного помолчал, а затем задал еще один, волнующий его, вопрос. – Что ты будешь делать теперь? Просить помощи?
- Спрашивать о том, что я собираюсь написать в письме еще хуже, чем запрещать его писать.
- Хорошо! – вспыхнул Деметрио. – Можешь ничего не говорить!
- А теперь ты идешь в таверну? – в свою очередь поинтересовалась Вероника.
- Чтобы напиться, мне не нужно идти в таверну, – грубо ответил Сан Тельмо. – Аеша! – гаркнул он, подзывая служанку. – Аеша!..
- Ты звал меня, хозяин?..
- Тащи виски… Прямо сюда, на веранду, – приказал Деметрио. – Целую бутылку, и стакан не забудь.
- Сейчас, сейчас принесу, патрон, – босоногая Аеша умчалась стремительно и неслышно, а Вероника подошла к балюстраде веранды.
- Игуасу! – громко позвала она, перегнувшись через перила. – Ты здесь?..
- Я здесь, белая королева, – невозмутимо отозвался он. – Жду письмо, о котором ты говорила. Оно уже готово?
- Поднимись на веранду и садись сюда, – велела Вероника. – Я отдам его тебе, как только напишу, и ты тут же отвезешь его в Куябу…
- Как прикажешь, белая королева… Я повезу твое письмо, и моя пирога помчится по реке.
- Вот виски, патрон Деметрио, – Аеша протянула хозяину бутылку и стакан.
- Налей стакан до краев, и подай его мне, – ответил тот, – а сама останься тут, будешь наливать стакан, когда он опустеет.
- Ты разрешаешь мне остаться здесь?..
- Сама слышала, – буркнул Деметрио. – Наливай еще…
- Сейчас, хозяин, – Аеша грациозно, как молодая, дикая тигрица, примостилась у ног Деметрио и с вызовом посмотрела на Веронику.
- Чудесная семейная картина, – презрительно усмехнулась в ответ Вероника и добавила, глядя на индейца: – Не сиди, как на иголках, Игуасу, я сейчас же допишу письмо.
- Не хочешь, чтобы я тебе спела, хозяин Деметрио?
- Да, Аеша… спой, – попросил тот.
- Я знаю одну очень красивую песню… Ее поют женщины из таверны.
Вероника прошла в обеденную залу. Ручка медленно скользила по белоснежному листку бумаги, а с веранды доносилось вызывающе-радостное пение Аеши.
Глава 25
- Теодоро, пришло письмо от Вероники! – сообщила мужу радостную весть донья Сара.
- Ну слава богу, наконец-то у нее нашлось время ответить на мое письмо, – дон Теодоро облегченно вздохнул.
- Да, но она написала не тебе, а мне.
- Тебе? С чего бы это? – удивился дон Теодоро.
- Мы написали ей в один и тот же день, и Вирхиния отправила наши письма вместе.
- Вот как? – Теодоро де Кастело Бранко отодвинул стул и быстро поднялся из-за письменного стола. – Я думал, что сначала Вероника напишет мне, – досадливо поморщился он, напрасно пытаясь скрыть свое недовольство.
- Теодоро, я вообще боялась, что она забудет мне ответить, но впервые в жизни Вероника поступила как воспитанная девушка из благородной семьи.
- Ты уверена, что не было другого письма для меня?
- Абсолютно. Хенаро только что принес почту, и там были приглашения, счета, журналы и вот это письмо от Вероники.
- Что ты сказала, мама? Письмо? – нетерпеливо спросил Джонни, появляясь в дверях кабинета. Кто знает, что привело его сюда в эту минуту: предчувствие любящей души, случайность, рок? Побледнев от волнения, он поспешно подошел к отцу. – Письмо от Вероники! – повторил он снова.
- Ну да, я только что получила с почтой письмо от нее, – подтвердила донья Сара.
- Ты? – Джонни изумленно уставился на мать.
- Да, я, – донья Сара с недоумением посмотрела на сына. – Не понимаю, почему все так удивлены. Я написала Веронике, и она мне ответила. Кажется, рудник и счастье делают более воспитанными и культурными даже таких норовистых людей как Вероника!
- Счастье? – убитым голосом переспросил Джонни.
- Да, сынок, похоже, что так, – дон Теодоро прочел первые строчки письма и посмотрел на Джонни, но тот был слишком возбужен, чтобы ждать продолжения. Он нетерпеливо наклонился над отцовским плечом, чтобы самому прочесть письмо, как можно быстрее.
- Хенаро сказал мне, что есть новости от Вероники, – в проеме застекленной двери, ведущей в столовую, неслышно появилась вездесущая Вирхиния.
- Да, голубка моя, Вероника написала мне письмо.
- А почему ты мне его не показала, тетечка?
- Твой дядя был так нетерпелив…
- И Джонни тоже, как я погляжу, – ревниво заметила Вирхиния и, помолчав, добавила: – Ну, как она там? Что пишет?
- Я лишь мельком взглянула на письмо, – ответила племяннице донья Сара и предложила: – Может, кто-нибудь прочтет его вслух?
- “Моя дорогая тетя, меня обрадовало и удивило твое письмо, – начал читать дон Теодоро. – Я не ожидала получить новости от тебя, и очень тебе благодарна. Мне приятно думать, что несмотря ни на что, в Рио-де-Жанейро есть хоть кто-то, кто вспоминает обо мне…” Вот тебе на! – удивился дон Теодоро. – Вероника несправедлива, я тоже написал ей в тот же день…
- Продолжай, продолжай, папа, – поторопил отца Джонни. Без кровинки в лице, он стоял рядом с отцом, вцепившись руками в край стола, а его душа, казалось, целиком сосредоточилась в ушах.
- “Я очень рада, что в вашем доме царят покой и счастье, – продолжил дон Теодоро. – И в самом деле, меня замучили бы угрызения совести, если бы вы были несчастны в то время, как я так счастлива...”
- Она именно так написала? Ты уверен, папа? – перебил отца Джонни.
- Вот письмо, прочти сам! – дон Теодоро ткнул пальцем в письмо, а затем продолжил чтение: – “Как глупо, что все боятся этих мест! Здесь очень красиво! У нас с Деметрио большой и уютный дом со всеми удобствами, и мы живем в нем так же хорошо, как в Рио-де-Жанейро. Мату-Гросу – это небольшая деревенька. Из нашего дома, стоящего на высоком холме, она видна как на ладони. Конечно, здесь нет водопровода и электричества, но это и не нужно, в нашем распоряжении почти дюжина слуг-индейцев…”
- Веронике повезло, она родилась в рубашке, как говорится! – заметила донья Сара.
- Продолжай, продолжай, папа, – нетерпеливо затеребил отца Джонни.
- “Кроме того, Деметрио приберег для меня великолепный сюрприз: мы сказочно богаты. Рудник, совладельцем которого он является вместе с доктором Ботелем, нашим соседом, самый богатый на сотни лиг вокруг. В нем каждый день открывают новые жилы. Если так будет продолжаться и дальше, думаю, мы станем непростительно богатыми миллионерами!”
- Не может быть, это неправда! – не сдержавшись, выкрикнула Вирхиния, выйдя из себя. – Она шутит, издевается над нами. Вероника выдумала все это, чтобы посмеяться надо мной!