- Благодарю Вас, месье, и до встречи, – откланялся Эстрада. Перед тем как уйти, он взглянул на Деметрио, но не решился сказать ему ни слова, таким встревоженным было его лицо. Эстрада быстро прошел через бар и вышел на улицу, а Бело, погрузившись в свои мысли, снова опустился на стул.
- Теперь все изменилось, месье Сан Тельмо, – задумчиво сказал он, наконец, медленно потягивая шампанское из своего бокала.
- Вы что-то сказали? – Деметрио очнулся от своего забытья.
- Само провидение покарало Вирхинию. Подлостям этой мадемуазель пришел конец, и всем станет спокойнее. Джонни де Кастело Бранко теперь свободен, и, возможно, его ждет счастье, которое с лихвой окупит все его мучения и боль.
- Вы, вероятно, думаете, что он заслуживает счастья больше, чем я, – Деметрио поморщился.
- Я этого не говорил…
- Наверняка Вы на его стороне…
- Вот уж нет, месье Сан Тельмо, я исключительно на своей собственной стороне, и будь у меня поменьше жизненного опыта, я чувствовал бы себя самым счастливым человеком на земле!
- Что Вы имеете в виду?
- Мадам Сан Тельмо оказала мне огромную любезность, согласившись выйти за меня замуж.
- Что? – от этой новости Деметрио опешил.
- Я честно предупредил Вас, а теперь пойду к ней.
- Где она?..
- Сегодня вечером Вероника наверняка придет в особняк Кастело Бранко, и Вас тоже туда позвали.
- На что Вы намекаете, месье Бело?
- Вы и сами должны были смекнуть, о чем я Вам толкую. Я не умею воевать из засады, и сражаюсь открыто, как дворянин. Сегодня вечером Вы сможете встретиться с Вероникой и поговорить с ней, хотя она уже все решила… А теперь, с Вашего позволения, месье, я оставлю Вас. Вы вольны и дальше пить свой ужасный виски, пока не напьетесь допьяна.
- Вы намерены издеваться надо мной? – разъяренный Деметрио вскочил на ноги, одним махом сбросив со стола стакан и бутылку.
- Ну что Вы, несмотря ни на что, я не желаю Вам зла, а если бы желал, то не было бы ничего проще, чем обвинить Вас в угоне моего катера. Вот телеграмма, – Бело вынул из кармана телеграмму и показал ее Деметрио.
- Так что же Вы...
- Я не собираюсь использовать это оружие, – спокойно сказал Бело, – если только Вы сами не принудите меня к этому, действуя, как обычно, силой.
- Полагаю, я должен поблагодарить Вас, – сухо заметил Деметрио.
- Не стоит утруждаться, рассыпаясь в благодарностях, но помните, что против дóвода силы есть сила дóвода. И запомните, Вам не добиться женского сердца с оружием в руках...
Глава 29
Вечером семья Кастело Бранко собралась в маленьком зале, пристроенном к просторному холлу особняка.
- Вероника!
- Вероника, дочка... – не сговариваясь, хором сказали донья Сара и дон Теодоро, увидев вошедшую Веронику. Потрясенные до глубины души, они крепко обняли племянницу и долго не желали выпускать ее из своих объятий. Вероника была взволнована гораздо больше, чем ей хотелось показать. Бледная и худенькая, она никогда не была так прекрасна, как в эту минуту, а черный траурный наряд лишь подчеркивал ее красоту.
- Благодарю за то, что пришли, месье Бело, – церемонно произнес, наконец, дон Теодоро, повернувшись к французу.
- Я почел за честь войти в этот дом, – с той же учтивостью ответил Бело.
- Доченька, милая, мне очень многое хотелось бы сказать тебе, объяснить! – донья Сара промокнула глаза платочком.
- Не нужно ничего объяснять, тетя Сара…
- Нужно, дочка, непременно, нужно, – поддержал жену дон Теодоро. – Я тоже не нахожу нужных слов, но, надеюсь, ты и сама понимаешь, как нам больно. Нам очень нужно, чтобы ты нас простила.
- Дядя Теодоро, прошу тебя, не говори ничего, – Вероника попыталась остановить дядю, но тот ее не слушал.
- Нужно, чтобы ты знала, как сильно мы тебя любим, – продолжал он с горячностью, – как счастливы снова видеть тебя в этом доме.
- Но мой дом уже не здесь, – возразила Вероника.
- Этот дом всегда будет твоим, – твердо сказал дон Теодоро, – хотя я отлично понимаю, что ты имеешь в виду: ты – жена Деметрио де Сан Тельмо. Кстати, я говорил с ним сегодня, и, думаю, что он искренне тебя любит.
- Между мной и Деметрио все кончено, дядя. Месье Бело позаботится о разводе.
- Но как же так? – растерянно спросил дон Теодоро. – Ты разведешься с Деметрио?
- Месье Бело вам всё расскажет, а я, с вашего позволения, прямо сейчас пойду в часовню.
- Я пошла бы с тобой, доченька, но у меня нет сил там находиться, – сокрушенно промолвила донья Сара.
- Идем, Вероника, я провожу тебя, – сказал дон Теодоро.
- Но это ни к чему, дядя.
- Не спорь, так нужно, и, кроме того, я хочу поговорить с тобой. Мне нужно рассказать тебе о многом, чего ты не знаешь, но должна знать. Я написал тебе об этом в письме, но, насколько мне теперь известно, ты письма не получила.
- Вероника! – взволнованно воскликнул только что вошедший в зал Джонни и бросился к ней.
- Джонни! – эхом отозвалась она.
Они, молча, обнялись. Донья Сара тихонько подошла к мужу, а месье Бело посмотрел на супругов весьма выразительным взглядом, давая понять, что они здесь лишние, и им нужно уйти.
- Не угодно ли пройти в обеденную залу, месье Бело? – предложила гостю донья Сара, сообразив, что к чему. – Теодоро пойдет с нами, а Вероника присоединится к нам через несколько минут.
- Разумеется, сеньора, главная здесь Вы… До встречи, Вероника…
- Я скоро приду, друг мой.
Впервые Джонни и Верника оказались наедине друг с другом. Вероника отстранилась от кузена и вгляделась в его бледное, осунувшееся лицо.
- Тебе рассказали, как это случилось? – Джонни еще больше побледнел.
- Не думай сейчас об этом…
- Ты знаешь, что это я во всем виноват?
- Нет, Джонни, ты ни в чем не виноват, я уверена в этом.
- Вероника, я хотел убить ее, – Джонни на секунду запнулся, а затем решительно закончил, – и наверняка убил бы.
- Как знать, Джонни, – задумчиво ответила Вероника. – Иногда мы все способны на самое худшее, но я уверена, что в последнюю секунду ты передумал бы, и не стал обагрять свои руки кровью. Я понимаю, что ты презирал ее, но хватит думать об этом, перестань себя мучить. Богу угодно было освободить твою совесть от этой тяжкой ноши, и случившееся – очевидное тому доказательство. Какое еще доказательство всевышней справедливости тебе нужно? Вирхиния заслуживала смерти, и у тебя было право убить ее, но бог избавил тебя от нелегкой роли палача, и твоя душа может быть спокойна.
- Вероника, твои слова утешили меня, придали жизни! Рядом с тобой мне всё кажется понятным, – Джонни немного помедлил и добавил: – всё, кроме неразберихи в моей никчемной жизни. Я совсем запутался и не знаю, что делать.
- Но ведь на свете столько дел, Джонни!..
- Не думаю, что я кому-то нужен. Какая от меня польза?
- Поставь перед собою цель, и ты сможешь быть полезным! Поезди по городам и весям, посмотри на страну, на деревеньки, взывающие о помощи. Примени свои способности, капиталы и желание к их развитию, и сам увидишь, сколько добра ты принесешь людям!
- Но...
- Обещай мне, что ты возьмешь себя в руки, Джонни, что забудешь видения и призраки, терзающие тебя сейчас и отважно пойдешь вперед, навстречу будущему. Обещай мне это, и знай, что ты нужен своим родителям, что ты – всё для них в этой жизни.
- Да, Вероника, я обещаю. Сейчас я слушаю тебя, и мне кажется, что в жизни нет ничего невозможного. Я не знаю, что есть в тебе такого, но ты благословила меня своим голосом, словами, взглядом. От тебя исходит чудесная, божественная духовная сила.
- Ради бога, Джонни, прошу тебя, не продолжай...
- Не бойся, я не стану говорить тебе о своей несчастной любви…
- Любовь не несчастна, Джонни…
- Именно несчастна. Я хорошо вижу в твоих глазах огромную жалость и сострадание, а не любовь. Ты не любишь меня, не любила раньше, и никогда не сможешь полюбить…