Часы пробили половину девятого.
«Ну, пропала ложа», — подумал Дмитрий Александрович и снял сюртук.
В эту минуту дверь в его кабинет открылась, и вошла жена, весёлая, сияющая, вся в жёлто-розовом, с большою чёрною бабочкой на груди.
— Митя!.. Без сюртука?.. Господи, неужели ещё ждать? Ведь так и ехать не стоит… Мы что же, к последнему акту?..
Бахмутов обрадованный, что гроза миновала, быстро одел сюртук.
— Вот, смотри, не потеряй!.. — она сунула мужу в руки крошечное зеркало, мешочек с пуховкой и пудрой, гребёночку, веер и, осторожно отойдя на шаг, выгнулась вперёд и протянула ему свои свежие губки — целуй!
В театре позднее появление Бахмутовых в ложе бельэтажа было замечено. Характерный туалет и оригинальная дразнящая красота Екатерины Владимировны невольно привлекли к себе бинокли и лорнеты.
В антракте, между вторым и третьим актом, в их ложу вошло несколько молодых людей.
Екатерина Владимировна сидела тихая, бледная, отвечая односложно на комплименты и, время от времени, когда муж не глядел на неё, взмахивала ресницами и бросала на него быстрый, как бы пугливый взор.
— Катюша, вон в ложе Карский, я пойду к ним на минуту… да?.. — спросил тихо Дмитрий Александрович. — Кстати велю подать тебе мороженое… хочешь?..
— Нет, мой друг, я ничего не хочу, а Карским передай мой привет!..
Дмитрий Александрович вышел, и через минуту в ложе остались только Екатерина Владимировна и молодой, худощавый брюнет, всё время нервно дёргавший себя за усы. Он сел за стулом молодой женщины, а та поднесла букет к лицу и заговорила с ним не обёртываясь и как бы не обращая на него никакого внимания.
— Отчего вы так поздно? — спрашивал он. — Я весь измучился, думал, опять захворали…
— Ах, разве я свободна!.. Опять были сцены, ревность, упрёки, я не хотела уже ехать!..
— Господи, да когда же это кончится!.. Ведь он измучает вас!.. Разве я не вижу, до чего вы боитесь его, вы при нём говорить не смеете…
— Павлик, мой дорогой Павлик!.. — сдавленный голос молодой женщины был полон чарующей ласки. — Вы знаете, что я вас люблю… Я никогда никого не любила, кроме вас… но я не в силах разбить сердце мужа… Он деспот, он тиран, но он любит меня… и раз я обвенчана…
— Тебя чуть не насильно обвенчали… Это не брак, а каторга… Катя… я извёлся… я ночей не сплю… я умру, если это ещё будет так тянуться… Я умоляю тебя, реши нашу судьбу… я на всё готов…
Екатерина Владимировна, следившая зорко за мужем, увидела, что он выходит из ложи Карских, она закивала ему головой и в то же время проговорила:
— Уходи и не возвращайся!.. Завтра, в час, будь на Смоленском кладбище, в часовне Ксении…
Павел Сергеевич Орлов, сын миллионера-золотопромышленника, познакомившийся три месяца тому назад с Бахмутовым, откланялся и вышел из ложи.
Когда Бахмутовы ехали в карете домой, Дмитрий Александрович привлёк к себе жену и спросил:
— Отчего ты была в опере такая тихая и печальная?..
Та нагнула головку как упрямый ребёнок и отвечала ему сквозь зубы:
— Мне было стыдно тебя, что я так рассердилась на Машу за чашку и на тебя за платье…
Муж рассмеялся и стал целовать милое, капризное личико…
На другой день погода была холодная. Ветер поднимал целые тучи снеговой пыли и крутил их на перекрёстках улиц в бешеной пляске. С крыш как невидимой метлой вдруг сметался целый ураган и летел навстречу несчастным прохожим. На Смоленском кладбище попрятались даже нищие. Павел Сергеевич приехал к кладбищу на своей лошади и, отправив кучера в ближайший трактир, не обращая внимания на погоду, как часовой расхаживал у ворот.
Из конки, остановившейся в конце улицы, вышла знакомая ему стройная фигура, с лицом, закутанным в чёрный кружевной шарф, и направилась к кладбищу. Молча дошли молодые люди до часовенки Ксении.
Екатерина Владимировна откинула кружево от лица и подошла к сторожу.
— Оставьте нас помолиться, — сказала она и сунула ему в руку рублёвую бумажку.
Старик снял шапку, поблагодарил и отошёл от часовни.
Лицо Екатерины Владимировны было бледно, глаза горели, она взяла за руку молодого человека, и они стали рядом на каменный пол часовни.
— Поклянитесь, что вы любите меня… и что вы женитесь на мне, если я разойдусь с мужем… Поклянитесь, что до тех пор… я буду для вас так же священна, как ваша сестра?..
— Клянусь вам, что люблю… верю вам… и буду ждать вас, пока не женюсь на вас!..