Тебе когда-нибудь было одиноко? говорится в сообщении.
Мое сердце замирает, пока я пишу ответ, Всегда. Тебе сейчас одиноко?
Да, я скучаю по тебе. Ты нужен мне.
Я тоже скучаю по тебе.
Я нужна тебе?
Да. Я смотрю не телефон, желая сказать больше. Но не делаю этого.
Ты когда-нибудь любил меня?
Черт. Черт, черт, черт. Я смотрю в потолок, ища ответы, но там лишь штукатурка.
Я не могу делать это по телефону, пишу ей:
Жду. Ответа нет.
Падаю на стул и смотрю на телефон.
Пожалуйста, ответь, пожалуйста, напиши мне.
Но она молчит.
В конце концов, я звоню ей. Звонок идёт прямиком на голосовую почту, которую она никогда не проверяет.
Я снова пишу: Где ты живёшь? Я приеду.
В ответ она пишет свой лондонский адрес.
Я не соображаю. Совершенно неадекватен. Но ничто не останавливает меня, когда я смотрю расписание полетов в Лондон. Я нахожу дерьмовый рейс Ryanair за тридцать фунтов, который доставит меня в город не позднее девяти вечера. У меня не будет возможности вернуться до утра, но я все же успею на занятия во второй половине дня. Это просто означает, что я переночую в Лондоне.
Ты забронируешь отель, — говорю я себе.
Затем пишу Миранде, сообщая, что вернусь поздно ночью, зная, что она все равно ложится рано.
Она никогда не отвечает.
Я хватаю вещи и ухожу.
Это безумие, и я думаю об этом, даже когда самолет приземляется в аэропорту Станстед. Но, если я не разберусь сейчас со всем этим, с ней, это будет преследовать меня. Если я не решу все сейчас, я никогда не справлюсь с этим. Мне нужно понять и увидеть, что возможно. Мне нужно посмотреть вниз на эту дорогу, посмотреть, где она заканчивается, и принять решение.
Если бы только все было так легко.
Таксист высаживает меня перед скромным кирпичным зданием в Вулидже, над китайским магазином на вынос и маникюрным салоном. Я жму на ее звонок, ожидая, когда группа нетрезвых подростков пройдёт мимо.
Она отвечает, голос дрожит.
— Бригс? — затем впускает меня.
Я врываюсь через дверь и поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Весь полет сюда я старался быть спокойным и сдержанным, но как только услышал ее голос через домофон, каждая часть меня загорелась. Теперь я не могу добраться до нее достаточно быстро.
Стоит мне добрался до ее двери, как она распахивается, и Наташа стоит там, одетая в простое черное платье. Я никогда раньше не видел ее ноги, только в джинсах, и я смотрю на них, длинные, невероятно соблазнительные, прежде чем перевожу взгляд на ее лицо.
Лицо, от вида которого моя кожа воспламеняется.
Ее губы, полные и чувственные, заставляют мое сердце барабанить в груди.
И эти ее глаза, так сильно желающие меня, жаждущие дать мне так много, что я врываюсь в дверь и хватаю ее. Мой рот дикий на ее, непримиримый и жаждущий.
Пока я сжимаю ее лицо, она хватает меня за плечи и закрывает дверь. Мой язык танцует с ее, она прижимается ко мне. Я чувствую твердую эрекцию между нами, и мои руки скользят по шелку ее спины к попке, я хватаю ее и сжимаю, с каждой минутой чувствуя себя более диким.
Спотыкаясь, мы идем по незнакомому коридору, пока я не прислоняю ее спиной к стене. Мои губы опускаются на ее шею, облизывая, дегустируя. Ее вкус на моем языке лучше, чем я когда-либо представлял, и почти невозможно не поглотить ее целиком, пока она такая сладкая.
— Таша, — стону я ей в шею, рука скользит по груди, когда я прижимаюсь к ней, припечатывая ее к стене. — Я никогда не хотел тебя так сильно.
Я никогда никого не хотел так сильно.
Она испускает дрожащий вздох, хватая меня за шею, извиваясь от моих прикосновений. Я стягиваю вниз верх ее платья, беру сосок в рот и с силой всасываю.
— Черт, — хнычет она, дёргая меня за волосы. — Пожалуйста, не останавливайся. Пожалуйста, ещё.
Но ее настойчивые слова заставляют меня понять, что я должен остановиться. Сейчас или никогда.
Я не знаю, как, но мне удается отойти. Я удивлен, что у меня есть хоть какая-то сила воли, потому что весь разум испарился. Вся кровь пульсирует в члене, и я возбужден от желания наконец получить ее, здесь и сейчас, любыми возможными способами.
Однако то, что осталось от моей морали, пробивается сквозь силу этой нужды.
— Наташа, — говорю я, мой хриплый голос. Я продолжаю прижиматься к ней, откидывая волосы с лица, пристально глядя на нее. Ее рот, припухший и влажный, глаза застеклены похотью, когда она смотрит на меня. — Я люблю тебя.