Когда звонит телефон, я наполовину уже сплю с iPad на лице. Я подпрыгиваю, моргая от суровых потолочных светильников, и быстро хватаю телефон из-под подушки.
Это Бригс.
Мое сердце уже мчалось, но теперь оно стремительно несется вперед словно безумное.
Я втягиваю воздух. Боясь стольких вещей. Новых начинаний. Конца. Каждый раз, когда вы думаете об этом, это пугает, и я знаю, когда отвечу на звонок, моя жизнь будет продвигаться в каком-то направлении, которое навсегда изменит меня.
Я отвечаю.
— Привет, — говорю я, мой голос лишь шепот.
Долгая тяжёлая пауза.
Слышу его дыхание. Неровное.
Он громко сглатывает.
— Наташа, — говорит он, и голос настолько убитый, что по мне пробегает дрожь. Чувство, что что-то не так, возвращается, костлявая рука кружит у моей груди.
— Бригс, — говорю я. — Что такое? Что случилось?
Проходит ещё несколько мгновений. Я слышу его дыхание. Скулеж. Он плачет?
— Пожалуйста, поговори со мной, — шепчу я. — Пожалуйста. Расскажи мне, что происходит.
— Они мертвы, — говорит он так тихо, что мне приходиться напрячь слух, чтобы расслышать.
— Кто? — спрашиваю я.
— Они умерли, — говорит он, и теперь кажется угнетенным. Ужасно угнетенным. — Миранда и Хэймиш.
У меня нет слов. Я в шоке. Моргаю и пытаюсь дышать. Это просто ужасная шутка. Как они могли умереть? Его жена и сын?
— Бригс... — говорю я. Облизываю губы, не зная, что говорить дальше. Я не нахожу это смешным, но опять же, это не пустяк, и он это знает. Я никогда не слышала, чтоб он был так серьёзен.
Просто продолжай говорить. Выясни, что происходит на самом деле. Никто не мертв. Этого не может быть. Всему этому есть объяснение.
— Они мертвы, Наташа, — говорит он, голос надламывается. Он глубоко дышит, дыхание ломается, и в этом разрыве, в глубине души, я ощущаю настоящую тоску. — Они мертвы. Это все наша вина. Мы сделали это. Мы сделали это.
Я не могу глотать. Сердце вырывается из груди, и я борюсь с параличом.
— Бригс, — шепчу я. — Пожалуйста, не говори так. Миранда и Хэймиш...
— Произошла авария, — прерывает он, снова этот монотонный голос. Боже, он словно робот. — Она была пьяна, ехала без автокресла. Я пытался остановить их, но не смог. Я оказался первым на месте происшествия, где они съехали с дороги, оба вылетели из машины. Этого бы не случилось, если бы я не сказал ей правду о нас.
— Что? — задыхаюсь я, не в силах осознать все это.
— Я сказал ей, что хочу развода. Она не согласилась. И я рассказал ей правду.
— Нет, нет, нет, — бормочу я, пульс зашкаливает.
— Она сорвалась. Это огорчило ее больше всего. Я должен был знать. Я же должен был знать, — он втягивает воздух и выпускает всхлип, который я ощущаю всем существом. — Если бы я мог все вернуть, я бы сделал все. Все. Разве ты не видишь, что случилось? Мы убили их.
Я не могу даже подобрать слова. Ничего из этого не ощущается реальным. Но я знаю, для него все это реально.
— Мне очень жаль, — говорю я смиренно. Так тихо и жалко, потому что, что я могу сказать? Как это может быть чем-то, кроме как плохим сном? Шуткой? — Ты уверен, что они мертвы?
Глупо. Так глупо. Но я не знаю, что сказать. Я кручусь и кружу вокруг этой правды, и не могу принять ее.
— Конечно, я охрененно уверен, — огрызается он. — Я... бл*дь, Наташа. Они мертвы! Это моя вина. Как я смогу продолжать жить с этим, с тем, что я сделал?
—Это не твоя вина, — говорю ему, умоляя, и слезы начинают падать. — Это не наша вина. Ты не знал. Откуда ты мог знать?
— Я должен был знать, — говорит он. — И теперь мой сын, мой сын... — Он замолкает, начиная рыдать.
О мой бог.
Боже мой.
— Мне очень жаль, очень-очень жаль, — восклицаю я, тело начинает дрожать, когда правда медленно доходит до меня. — Бригс, пожалуйста, прости.
Он плачет на другом конце, и мое сердце словно разбивается и разбивается молотком, а затем чувство вины накрывает меня сверху, сеть, вечно удерживающая меня в правде того, что мы сделали.
В нашей любви нет серого. Есть только чёрное. Резкое, тяжёлое и совершенно неправильное.
Я лишаюсь всего, что есть. Любви, жизни, души. Через секунду все это исчезнет.
— Я больше никогда не увижу тебя, — говорит он мне, и силы снова возвращаются к нему. — Мы сделали это. Мы были ошибкой. Ужасной гребанной ошибкой, и она стоила мне абсолютно всего.
Я не могу говорить. Качаю головой, слезы текут.
— Прощай, Наташа, — говорит он. — Пожалуйста, не связывайся со мной. Ты никогда не существовала. Мы никогда не существовали. Нас никогда не будет. Я этого не заслуживаю.