Наташа приходит ко мне домой после занятий, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Шелли выводит собаку на прогулку. Она будет присматривать за ним, пока я в отъезде, и обычно пушистый мерзавец начинает паниковать, когда я собираюсь и ухожу. А так он просто думает, что идет на прогулку, и что я буду здесь, когда он вернется, хотя, клянусь, выходя за дверь, он посылает мне уничижительный взгляд.
Наташа расхаживает по гостиной, заламывая руки и кусая губы.
— Ты тоже нервничаешь? — спрашиваю ее, изумляясь, что вижу такой.
— Конечно! — восклицает она. — Я же, черт побери, знакомлюсь с твоими родителями. И твоим братом. Я слышал о них всего миллион раз.
— Тогда ты уже знаешь, что они прекрасные люди, — говорю ей, обнимая за талию и улыбаясь. — Они полюбят тебя.
— Но они меня не знают, — возражает она. — Они не знают о настоящих нас.
Я вздыхаю, закрывая глаза.
— Я знаю. Но им нельзя знать.
— Они должны, — говорит она, и я открываю глаза, чтобы увидеть, как она отчаянно ищет мои. — Разве ты не понимаешь? Это не знакомство с семьей. Речь идет о том, чтобы жить во лжи.
— Мы больше не живем во лжи.
— Тогда что мы скажем? — спрашивает она. — Когда они спросят, как мы познакомились?
— Я уже говорил тебе. Мы не будем вдаваться в подробности. Я встретил тебя несколько лет назад, когда ты работала на фестивале короткометражных фильмов в Эдинбурге. Это ведь был день нашей встречи? Все это правда. Этой правды и будем придерживаться
— И что потом? — говорит она, вырываясь и направляясь к окну. — Я ... — тяжело вздыхает и смотрит на свои руки. — Я никуда не пойду, Бригс. Это только начало. Но через несколько лет? Что потом? Истина - вся правда - всплывет.
— Тогда мы разберемся с этим, — говорю ей. — Им не нужно знать все, и, конечно, не все сразу.
Она обеспокоено смотрит на меня.
— Ты боишься рассказать им. Почему?
— Потому, — отвечаю ей.
— Ты стыдишься, — тихо говорит она.
— Нет. Не тебя. Не всего этого. Просто... — развожу руками. — Ты же знаешь, насколько все сложно.
— Но твоя семья - милые люди, ты сам сказал. У твоего брата, кажется, больше проблем, чем у Чарли Шина. Разве ты не думаешь, что они все поймут правду? Они не станут винить тебя. Может им даже многое станет ясно.
Я разочарованно потираю рукой лицо.
— Когда придет время. Это... Я просто хочу, чтобы они увидели тебя так, как вижу я. Как должно быть.
— Ты имеешь в виду, не как другую женщину.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — быстро говорю я, подходя к ней и беря ее за руку. — Нет другой женщины. Никогда не было. Это была только ты. И я хочу, чтобы они видели только тебя. Пожалуйста. Только один раз. Мы выясним будущее позже.
Она кивает.
— Ладно.
Целую ее руку.
— Спасибо.
— Я просто ненавижу врать. Знаю, что Мелисса не поверила мне, когда я сказал ей, что уезжаю.
Я напрягаюсь. Внезапно становится трудно дышать.
— Что? — удается выдавить мне.
Она пожимает плечами.
— Ну, я не могу сказать ей, что уезжаю с тобой. Как я уже говорила, она опекает меня, и ты ей не нравишься. Поэтому я сказала, что собираюсь в Глазго с вымышленным Брэдли. Вымышленный Брэдли уверен, что сейчас там происходит много интересного.— Она смотрит на меня. — Ты в порядке?
Быстро киваю, моргая.
— Да, прости. Могу представить, что лгать непросто. Почему ты не можешь сказать ей правду?
— Полагаю, по той же причине, по которой ты не хочешь говорить своей семье. Не думаю, что она бы поняла. И она не поверит моим объяснениям. Она злится на тебя, не представляешь как сильно, и эта обида идет и против меня.
— Представляю, — говорю ей, задумываясь, подходящий ли сейчас момент. Но опять же, что я скажу? Эй, кстати, твоя лучшая подруга подкатывает ко мне и угрожает?
— Может быть, у нее будет больше понимания, чем ты думаешь, — говорю я. — Она знает, что мы оба взрослые.
Наташа качает головой, морщась.
— Она странная. И размышляет совсем не так. Я боюсь, что это принесет больше вреда, чем пользы, — сжимает мою руку. — В любом случае, это не имеет значения. Пора на поезд?
Я киваю.
— Нам лучше убраться отсюда, пока Винтер не вернулся и не потерял рассудок. У моей обуви не останется шанса.
***
Поезд до Эдинбурга идет долго, но я не придаю этому значения. Есть нечто романтичное в том, как пейзаж пролетает мимо вас. Ваш разум движется с ним, смотря на вещи по-другому. Словно генератор идей, происходит мозговой штурм, и это место, где можно позволить вашим мыслям улететь. В некотором смысле, это даже лучше, чем «Астон Мартин» (который снова вышел из строя после нашего побега в Ботани-Бэй, поэтому мы едем на поезде), потому что теперь я могу расслабиться и наблюдать за тем, как движется мир.