— Хорошо, — строгим голосом говорит Бригс, подходя к нам. — Тебе пора уходить, — говорит он Мелиссе.
— Пошел ты, — говорит она. — Ты так же ужасен, как и она. Такой преданный. Ничего кроме нее в твоем мире не важно. И ничего кроме тебя не важно в ее мире. Ты проник в самое неприступное из сердец. Поздравляю, — она смотрит на нас обоих, отходя назад. — Вы, ребятки, стоите друг друга. Бессердечны, жестоки и слишком хороши для всего остального мира. Вы понимаете, что вы сделали? Если бы вы, нахрен, не влюбились друг в друга, в этом мире все еще были бы живы два человека.
Лицо Бригса краснеет, взгляд становится твёрдым, как камень. Он указывает на дверь.
— Убирайся, бл*дь, отсюда или я вызову гребаных копов.
— Тогда вызывай копов, — говорит Мелисса. — А я позвоню в колледже. Вы не можете трахать студенток, профессор МакГрегор.
— Она не моя студентка, — говорит он сквозь стиснутые зубы, мышцы на шее выступают.
— Не думаю, что это будет иметь большое значение, когда я донесу на тебя, — говорит она. Смотрит на меня, лицо внезапно становится смиренным. — Я же говорила тебе, Наташа. Я тебя предупреждала. Сказала же, что, если он когда-нибудь посмотрит на тебя, придёт к тебе, свяжется с тобой, я уничтожу его карьеру. И ты мне поверила. Вот почему ты скрывала все это от меня.
Боже, у меня такое чувство, что все ускользает
— Именно поэтому, — умоляю я. — Так что, пожалуйста, имей немного сострадания. Я люблю его, и он любит меня.
Она кривит губы, осматривая меня с головы до ног.
— А как насчет меня? Как насчет подруги, которую ты отвергла, той, которой лжёшь? Где любовь для меня?
Я смотрю на нее, чувствуя себя такой чертовски беспомощной. Я не знаю, чего она хочет. Все выходит из-под контроля, полное сумасшествие.
— Мелисса. Ты моя лучшая подруга.
— Тогда скажи мне, что любишь меня.
Я открываю рот.
— Что?
— Скажи, что любишь меня, — говорит она. — Как друга, как кого угодно. Просто скажи мне это.
Но я не могу. Потому что не люблю ее. Не как подругу, ни как кого-то еще. До этого момента она была просто другом, человеком в моей жизни, но не тем, к кому я была глубоко привязана. Боже, может она и права. В этом мире лишь я, и никого больше.
За исключением Бригса.
— Правильно, — прищуриваясь, продолжает она. — Потому что ты не любишь никого, кроме себя и его. Что ж, вы оба, нахрен, идеальны друг для друга. Два самых эгоистичных человека на земле. — Она поворачивается и идет к двери.
Бригс тянется и хватает ее за руку, глядя на нее взглядом, который даже меня заставляет съёжиться.
— Если ты, бл*дь, доложишь на меня, я тебя уничтожу.
Некоторое время она смотрит на него, а затем качает головой, кислая улыбка на тонких губах.
— Тебе следовало выбрать меня, — говорит она. — Так было бы безопаснее.
Затем она выходит в коридор и исчезает. Бригс быстро закрывает дверь, запирает ее и проводит рукой по лицу.
— Черт побери, — шепчет он, подходя прямо ко мне. Он обнимает меня, но я едва могу двигаться. Не могу поверить в то, что только что произошло.
— Какого черта, — говорю я. — Я не... я не знаю, что сейчас было.
— Похоже, сейчас не время говорить тебе, что она нагло подкатывала ко мне после урока.
— Что? — шиплю я, отталкивая его. — Что она делала?
В сердце горечь и кислота. Вдобавок к панике.
Он кивает, отводя взгляд.
— Я не хотел тебе говорить, потому что не хотел быть причиной разлада. Она домогалась меня. Совершенно недопустимо, практически предлагая себя.
Мне больно. Я не могу дышать.
— И ты не сказал мне?
— Я не мог, — кричит он. — Я хотел, Наташа. Но потом подумал о тебе. Ты живешь с ней. Что бы ты сделала, если бы я сказал тебе? Ты бы поругалась с ней, и что потом? Все в конечном итоге закончилось по тому же сценарию, — он рычит от разочарования, прижимая кулак ко лбу. — Разве ты не видишь? Она хочет все, что есть у тебя, она чертова психопатка.
О, теперь я это вижу. Я просто не понимаю. Иногда я могу быть замкнутой, меня бывает трудно понять, возможно, я не подпускаю многих людей... или, может быть, я никого не подпускаю к себе. Возможно, Бригс - это первый человек, которому я позволила увидеть каждую часть себя.
— Наташа, — говорит он мне в тишине, притягивая к себе. — Не слушай ничего из того, что она сказала. Не надо. Она ревнует тебя, и все. Ревность почти так же сильна, как и любовь, и определенно так же сильна, как и ненависть. Она деформирует людей. Она может взять самого милого, нежного человека и превратить его в нечто слабое и противное. Она злится, ей страшно, и она цепляется за соломинку.