— Пожалуй, ты прав!
С Эль Педрегаля не доносилось ни единого выстрела. Высоту все еще окутывали тучи пыли и дыма. Ветер медленно и осторожно относил их выше и выше. Будто снимал переводную картинку, И высота снова засверкала на солнце, погруженная в патетически немую тишину.
И теперь только Аугусто ощутил, что солнце радостно сияет, что утро теплое, что все ужасы остались где-то позади. Он почувствовал себя вдруг легко, будто какая-то сила приподняла его и он не шел, а летел.
Добравшись до командного пункта, они доложились капитану, который тут же послал Аугусто на высоту с новым поручением.
Подыматься было тяжело. Видно, давала себя знать усталость, нервное напряжение.
Передав приказание, Аугусто уселся на камень, вытащил индивидуальный пакет и принялся промывать и смазывать свои царапины. Все они оказались пустяковыми.
Мимо проходил командир соседнего батальона. Низенький, плотный человечек. Раздраженно спросил:
— Ты ранен?
— Нет, господин майор, — вытянувшись по стойке «смирно», отрапортовал Аугусто, — ничего серьезного.
— Ну и отлично. Останешься тут. Будешь в моем распоряжении.
— Слушаюсь, господин майор!
Аугусто кончил перевязывать свои царапины. Думать ни о чем не хотелось. Кадр за кадром наплывали события дня. Сутолока, движение, грохот. Неподалеку находилась стена. Солнце золотило камни и зайчиками рассыпалось по земле. Аугусто с трудом поднялся, будто последние силы оставили его. Спать, спать. Улечься под теплыми лучами солнца и погрузиться в сон. Забыть пережитое. Остаться одному. Ни с кем не разговаривать, ничего не слышать. Остаться одному и спать.
Улегся под стеной. Камни и земля приняли его в теплые свои объятия.
Проснулся уже к вечеру. С Эль Педрегаля тянулась колонна раненых. Он вышел ей навстречу. Помогал грузиться на подводы, крутил самокрутки, подбадривал. Легкораненые передвигались сами. До ближайшего населенного пункта было пять-шесть часов ходу. Как-то доберутся они! Но что оставалось делать? Мулов не хватало. Лихорадка, боль, желание получить помощь придавали сил. Неподалеку от холма Аугусто повстречал Луису. Пуля попала ему в ляжку. Был он весь в крови.
Во время атаки Луиса безотлучно находился на холме рядом с командиром батальона. Аугусто видел, как он с обычными своими ужимками следовал по пятам за командиром. Аугусто улыбнулся.
Повстречал также Бареа.
— Знаешь, я еду в Тетуан, — сказал тот. — Сопровождать останки командира батальона. Вот повезло! — Бареа рассмеялся. Но тут же посерьезнел. — Жаль его! Отличный был парень, настоящий храбрец.
— Ну, до скорой встречи!
Распрощавшись, Аугусто присоединился к Луисе и еще нескольким однополчанам. Спустилась ночь. Разожгли костер. Небо было обложено тучами.
— Гусман! Луиса! — окликнул Бареа.
— Что тебе?
Бареа повел их к блиндажу командира батальона.
— Я уезжаю. А вы возьмите все это. Прислали командиру батальона и другим офицерам, но теперь это им не понадобится.
Друзья нагрузились окороком, двумя бутылками коньяка и мехом вина.
— Спасибо, Бареа! — потрепал его по плечу Аугусто.
— Желаю удачи!
— И тебе тоже!
Бареа закинул за спину тяжелый вещевой мешок, винтовку и ушел.
— Чудесный парень!
— Да, на редкость.
— Прощай! — кричали ему вдогонку.
— Будьте здоровы, ребята! — долетел до них теплый, душевный голос Бареа.
Аугусто и Луиса вернулись к костру. При виде столь богатой добычи лица солдат чуть оживились.
— Господи! — воскликнул один из них.
Ели молча, сосредоточенно. «А ведь я тоже могу погибнуть», — подумал Аугусто. Он почувствовал себя совсем одиноким, беспомощным в этой безучастной пустоте. Ни родителей, ни сестер, ни друзей, ни подруг, о которых он когда-то мечтал и о которых сейчас подумал с тоской и волнением. Никого. Война разом отрубила «вчера». Аугусто замыкался, уходил в себя, в свое одиночество. Никого. Правда, рядом были люди, отблески пламени, красноватые и желтые физиономии, мертвая тишина… Но все это тоже было погружено в отчаяние.
Выпили по стаканчику, потом еще и еще… Две бутылки коньяка прикончили. Подошел младший лейтенант Кастро. Глаза его как-то странно блуждали. На правой руке кровоточила царапина, след пули.
— Встать, смирно!
— Вольно. Сидите. Меня прислали, чтобы… Фразы он так и не закончил. Присел к костру и молча, совершенно машинально начал пить и есть.
— Какое несчастье! Какое несчастье! — вдруг воскликнул он.
Солдаты взглянули на него, но тут же потупили глаза.